Соловки

Рождественка соловецкая
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2000
1999
1993
Анзерские зарисовки
Дмитрий Торубаров
Мы идем вглубь острова, к Троицкому скиту. Под ногами песчаная, словно специально кем-то насыпанная дорожка, с рыжеватым кантом от опавших сосновых иголок. На память приходят слова моего товарища об Анзере: “Как только я там очутился, я понял - это рай”.
Мы все дальше и дальше уходим внутрь острова, сосны и березы начинают раскручиваться, распрямляя свои, изогнутые холодными ветрами, ревматические тела, постепенно превращаясь в невысокие стройные деревья.
У одних сосен кроны - точно взрыв: до определенного момента ровный ствол без единого сучка, а потом ба-бах точно праздничный салют, и ствол разлетается на сотни суков, сучков, веточек и иголочек. У других ствол начинает медленно раздваиваться или расстраиваться, сучья растут такие же прямые и ровные, как ствол, нехотя разлучаясь, отдаляясь друг от друга, и все равно не находя в себе сил разойтись далеко.
Мы идем и идем, и все вокруг меняется. И уже попадаются деревья, заросшие лишайником, грубым и жестким, словно шкура зубра. Сотни деревьев-зубров обступают нас со всех сторон, словно любопытное стадо.
А мы все идем и идем, а лес вокруг все изменяется и изменяется.
Троицкая губа
Желая получше рассмотреть холмики пескожила, я вошел в воду по щиколотку и присел на корточки. И вдруг из-под лежащего на дне камушка что-то выскользнуло и спряталось у подошвы сапога. Я зачерпнул существо в горсть и поднес к глазам. В моих ладонях плавала малюсенькая, двухсантиметровая камбала. Она была абсолютно прозрачна, и внутри отчетливо просматривались серебристые органы. Этакий недавно позавтракавший человек-невидимка.
Потом мы шли по Белому морю, а у нас из-под ног выпархивали камбалы.
То, как она плывет, похоже на полет бабочки. Камбала скользит над грунтом, и ее плавники трепещут точь-в-точь как крылья.
Сорвавшись с места, она принимались носиться точно шутиха, оставляя за собой дымный след из поднятого со дна песка. Через несколько мгновений участок в 1 кубический метр совершенно скрывался за дымовой завесой. Тогда камбала делала последний бросок в её центр и исчезала.
Маленькие вулканчики на затопляемых камнях. Планета маленького принца.
Таинственные рога
Я шел по песчаной полоске, освобожденной от моря отливом на несколько часов. Слева круто вверх уходил берег, справа медленно отступало море. Я прыгал по камням и смотрел под ноги, отыскивая взглядом медуз, плавящихся на солнце. Поэтому не сразу заметил оленей, даже не оленей - рога, неспешно уходивших от меня по той же кромочке суши. Огромные и ветвистые, словно сливовое дерево, они, слегка покачиваясь, плыли над литоралью. Как только берег выположился, рога ушли от моря наверх. Я продолжал идти по прибрежной полосе, а слева берег поднимался все также круто, но уже метра на полтора. Случайно глянув в сторону, я снова заметил пару настороженных рогов. Чутко подрагивая, они следили за моими действиями, и решив, что я им все-таки опасен, скачками устремились к деревьям и скрылись. Я решил выследить эту пару свободно кочующих рогов и углубился в лес, желая обойти их стороной. Но напрасно я пытался отыскать их, они явно лучше ориентировались среди кустов. Я снова вышел на берег моря. Когда я оглянулся, рога висели в двадцати метрах от меня и приблизительно в полутора от земли, презрительно покачиваясь из стороны в сторону. Снизу к ним были приращены голова, шея, ноги и туловище шоколадного цвета, но все это так хорошо сливалось с окружающим миром, что я не сразу обратил на них внимание. Теперь, хорошенько разглядев всего зверя целиком, я тоже мог бы воскликнуть: “Так вот вы какие, северные олени!”
Мыс Колгуев
Тюлени выползали на камни и располагались на них с вальяжностью, восточного владыки на перине. Они возлежали на боку, маленькие ручки-ласты были благодушно сложены на животике. Весь вид - довольство собой и жизнью.
Для того, чтобы развернуться головой в другую сторону, они проделывали поистине акробатические упражнения. Не переворачиваясь на живот, тюлень поднимал задние ласты и голову насколько возможно, а затем резко опускал их вниз так, что середина его плотного тела на мгновение отрывалась от камня и поворачивалась в нужном направлении. Причем центр его тела не сдвигался ни на сантиметр, так что тюлень вращался вокруг невидимой оси, как огромная стрелка компаса.
Соловецкие зарисовки
Сад богов
Печак, кто не ходил к тебе по светлым дорожкам, в одиночестве, кто хотя бы не пытался отбросить все мысли, освободить голову для восприятия, тот не уловил чудное очарование дороги к тебе. Кажется, что все вокруг кем-то создано, каким то большим мастером, безумно любящим свое дело, и поэтому все расположено на своих местах, и желтеющая ветка сосны, и мохнатые валуны и даже засохшие стволы деревьев. По сторонам тропинки расстелены моховые ковры с причудливым узором, включающим в себя и ели, и сосны, и камни. Может быть, ощущение сделанности возникает из-за того, что нет буйства трав, у подножья деревьев все чисто, аккуратно, может быть. Но к чему эти рациональные рассуждения, убивающие красоту момента. Кругом царит тишина: ни пения птиц, ни дуновения ветерка. Божественная, глушащая тишина, как в один из первых дней сотворения мира, когда не было еще ни птиц, ни зверей - ничего, кроме этого сада и его создателя.
Печак - Березовая тоня
Лисий город в песчаных дюнах. Валуны, старающиеся укутаться в моховые одеяла. Елки, причудливо сросшиеся в средневековые замки. Елки с запущенными в мох ветвями. Напоминающие ракеты перед стартом. А весь лес - космодром. Сиреневые вересковые болота с разгуливающими по ним чайками.
Озеро Красное
На берегу озера Красного мы увидели муравейник. Нет, муравейник - слишком мелкое слово для описания этого сооружения. Когда произносят “муравейник”, представляется что-то маленькое, ну максимум на уровне бедра. Это же была муравьиная гора, нет, не гора. Это исполинское сооружение напоминало мамонтенка. Рыжего и патлатого. Забредшего в Соловецкие леса в поисках мамы и задремавшего на озерном берегу.
Мох был пышным, мягким и бархатистым. И на этой изумрудной подушечке росли разноцветные сыроежки, каждая в своем гнездышке. Точно лесной ювелир разложил перед нами свои драгоценные камни. И какой волшебный ассортимент, самые невероятные цвета и невообразимые оттенки были здесь: от розового до бордового, от желтого до лимонного, от серовато-зеленого до сиреневого, и даже чисто зеленый и синий.