19.0320.0322.03

О флагеРОЖДЕСТВЕНКА

ГЛАВНАЯ ТРУДОВИЧОК МАСЛЯНИЦА МАСЛЯНИЦА СОЛОВКИ ОТСЕБЯТИНА ХОРОВОД ПОСИДЕЛКИ ГАЛЕРЕЯ КОНТАКТЫ

ПО ТУ СТОРОНУ УРАЛА. НИЖНЯЯ ОБЬ

дорожное повествование

Поезд, тундра, горы. Полярный Урал

15-16 июля 2007 года

Рано утром проехали Инту. Мой поезд Москва–Лабытнанги отсчитывает всё новые километры по воркутинской ветке. Пошёл третий день пути, скоро должны пересечь полярный круг. Докуда я еду, сам пока не знаю.

Природа вокруг заметно изменилась. Ещё вчера за окном были густые леса, сопки, таёжные речки, сейчас же картина гораздо более скудная. Хилые невысокие лесочки, большие открытые пространства с травянистой растительностью. Въезжаем потихоньку в царство тундры и вечной мерзлоты...

Я, кажется, наконец-то определился. До конца пока не ехать, соскочить на 110-м километре. Билет у меня до Лабытнанги, однако обидно будет пересечь хребет Полярного Урала и не задержаться в горах хотя бы на сутки. Как раз перед отъездом одна моя университетская знакомая подсказала вариант. Она сама геолог, и они каждый год возят туда своих студентов на практику. На 110-м у них база, откуда их развозят уже по точкам. На этой базе и можно будет застолбиться, свободные места в балках там обычно бывают. Мне всего-то на одни сутки: на следующий день этим же поездом дальше. Вопрос пока только один: остановится ли там поезд. Официальной остановки у него на 110-м нет, но проводница говорит, что иногда останавливается. Меня это мало устраивает, мне надо бы знать точно. Придётся говорить с машинистом.

Вот проехали мост, река Уса, приток Печоры. Справа на отдалении посёлок Абезь. До полярного круга по железке километров 15, а напрямую 4. Идём по касательной. Ну вот они, бескрайние зелёные пространства до самого горизонта. Будто некошеные луга. Только веет от них какой-то холодной пустынностью... Деревья на пути всё мельчают, и их становится всё меньше. Вот она, настоящая тундра. А ведь красиво! Очень красиво! Это не то что плоское однообразие, есть какой-то рельеф, разнотравье. Захотелось соскочить прямо сейчас и так и пойти пешком до самого горизонта... Притягивает к себе чем-то эта тундра, и мощно притягивает, прямо с первого взгляда.

Станция Сивая Маска. Коротенькая стоянка, и едем дальше. Интересное дело: чем дальше на север, тем жарче. Сейчас, похоже, уже за 30 градусов. И не скажешь, что заполярье. Небо чистое, солнце палит в полную мощь. Только вдали у самого горизонта в туманной дымке просматривается вроде как гряда облаков. Странная какая-то эта гряда, с чересчур острыми очертаниями. Для облаков не совсем обычно. Да и не облака это вовсе. Это они. Горы. Полярный Урал. Вот и свиделись. Идём параллельно хребту. По карте до него километров 40.

Станция Сейда, станция Чум. Дорога из однопутки стала вдруг двухпуткой. На самом деле это уже две дороги, и скоро они разойдутся. Вот влево пошла ветка на Воркуту, а мы сейчас проходим начальные километры сталинской трансполярной магистрали Чум–Салехард–Игарка (501-я стройка). Это первый, действующий участок, до города Лабытнанги, 203 километра.

Места стали казаться ещё более пустынными. Справа по ходу параллельно тянется речка Уса, затем её приток Елец. По сторонам от путей всё чаще попадаются будто бы фрагменты высоченного обветшалого забора. Это здесь такая защита от снежных заносов, вместо лесополос. Вот станция Елецкая, большой посёлок, длинная стоянка, смена бригады машинистов. Надо выскочить, сбегать к тепловозу, узнать насчёт остановки на 110-м... Так. Похоже, не я один такой. Вон молодой человек туристического вида с картой в руке, тоже, очевидно, целенаправленно идёт к голове состава. И, как выясняется, по тому же поводу.

Всё в порядке, машинист сказал, что остановит. Осталось недолго, всего три остановки.

Станция Хорота, яркая будочка на пригорке. И больше ничего, только тундра. Да речка Елец с другой стороны, которая становится всё уже и уже. И всё ближе подступают горы. Сейчас начнём пересекать хребет.

Рубежная станция Полярный Урал. Что-то вроде мелкого посёлочка. И почти сразу же за ним столб-граница «Европа–Азия», 100-й километр (отсчёт идёт от Чума). Тут же и административная граница (Коми – Ямало-Ненецкий округ, время сразу на 2 часа вперёд), тут же и водораздел (Урал, западный склон – Урал, восточный склон). И с обеих сторон пошли, наконец, настоящие высокие горы. Речка Елец совсем пропала, но вскоре вынырнула другая речка, Собь, уже зауральской обской водной системы. Вообще, в этом месте наша железнодорожная ветка дублирует самый древний водный путь за Урал, Собско-Елецкий волок. Наши далёкие предки поднимались по Печоре и Усе, затем по Ельцу, и потом был волок из Ельца в Собь, его мы как раз сейчас миновали. А Собь протекает очень интересно: она сначала спускается с западного склона Уральских гор, а затем выворачивает на восток и прорезает весь Уральский хребет, после чего, изрядно попетляв по низине, впадает в Обь у селения Катровож. Оно у меня, кстати, в плане: поселение это, похоже, старинное, стоит на древнем торговом пути. А название явно коми происхождения: вож означает приток.

Но это всё потом, а сейчас мне надо готовиться к выходу. Следующая остановка моя. На карте 110 километру соответствует посёлок Полярный, и вон вдали уже завиднелись блестящие высокие цистерны-ёмкости. Кажется, подъезжаем.

Станции, собственно, здесь никакой нет. Так, остановочный пункт. Высокая насыпь, на которую можно спрыгнуть, не свалившись под откос. Тем не менее, у туристов, оказывается, эта станция очень популярна. Вон вместе со мной выгрузились две группы. Одну из них сразу же забрал грузовик и увёз куда-то в горы, другая направилась к речке Собь. Водники. Ну а мне куда? Посёлок, как меня предупреждали, нежилой, оно и видно: пустующие дома, раскрытые-бесхозные, для жизни непригодные. Строился посёлок для геологов, но тем геологам начали потом давать квартиры в более цивильных местах: в Харпе, в Лабытнангах. А здесь осталась только геологическая база, должна быть где-то дальше...

Как-то я её себе иначе представлял. Несколько балков-хибарок, сколоченных из чего ни попадя, некоторое количество техники повышенной проходимости. На моё появление никто здесь внимания не обратил. Мне сейчас к самому главному начальнику.

Начальника зовут Иван. В его домике полно народа, каждый решает какие-то свои вопросы, работа идёт полным ходом. Мой вопрос решился быстро: «Путешественник? Ну значит надо помочь. Переночуешь у меня в домике». И ещё один немаловажный момент: здесь у них есть столовая. И вот прямо сейчас ужин. После двух суток «вагонного» питания это более чем кстати...

Времени у меня здесь сутки. Завтра надо этим же московским поездом ехать дальше, в Лабытнанги. Программа самая простая: побродить, погулять, посмотреть, поснимать. Хорошо бы забраться на какую-нибудь гору. Вот хотя бы на эту, самую близкую, прямо возле посёлка. Она пологая и невысокая, но, думаю, мне хватит. Обзор с неё открывается хороший, всё как на ладони. Внизу посёлок, как бы в котловине, а со всех сторон горы. Нельзя сказать, что слишком высокие, но этот момент здесь скорее положительный, чем отрицательный. Они поэтому не воспринимаются как что-то внешнее и отстранённое (как тогда на Алтае, в 87-м, 20 лет назад). Мне уже всё тут начинает казаться немного своим и домашним, хоть и отчасти экзотичным. Горы и распадки, снежные языки в ложбинах, лавинные следы на склонах – будто бы накатанные широкие дороги, как-то растекающиеся, растворяющиеся у подножья. И тундра, везде тундра, невысокий травянистый покров, заросли кустарника по колено или по пояс высотой, карликовые корявые берёзки, будто изломанные. Кое-где, впрочем, встречаются и рощицы, и перелесочки из обычных деревьев средней полосы, только тоненьких и невысоких. И сиреневые россыпи моего любимого иван-чая. В какую сторону ни глянь, всюду очень живописно. Правильно я сделал, что соскочил с поезда.

Всё замечательно, только уж очень жарко. Градусов, наверное, под 40. На небе ни облачка, солнце палит нещадно. И кругом тундра, открытое пространство, укрыться негде. Да ещё заполярье, полярный день: солнце ходит по кругу, не заходит. Разве что поздно ночью и совсем на малое время. А погода чуть спадёт – сразу же налетает мошкара. А утром возникла ещё одна заморочка: плохая реакция на местную воду. Пришлось даже аптечку распаковывать. На Трассе такие вещи совершенно некстати, надо постоянно быть в форме. Плохо, когда приходится заставлять себя куда-то идти, что-то смотреть, снимать... А сюжеты, в общем, те же самые: горы ближние и дальние, тундра да мелкие ёлочки вдалеке на склоне, речка и дорога вдоль неё – от базы до посёлка Харбей. Геологов по ней забрасывают на точки. Дорога хорошая, широкая и укатанная, но исключительно местная, выхода никуда не имеет. Выбраться отсюда можно только поездом.

А поезд здесь проходит под вечер, по местному времени без чего-то шесть. Это московский, прибывает в Лабытнанги в 9-м часу вечера. По времени очень удобно: часа два-три на осмотр города, а утром дальше, в Салехард. Ходит здесь и другой поезд, по прозванию «бичевоз», Воркута–Сейда–Лабытнанги. Идёт часа через два после московского, но сегодня он с торговой лавкой, и на станциях торгует. Поэтому приходит в Лабытнанги поздно ночью, и мне однозначно не подходит.

Со мной собираются ехать ещё два мужика. Московский поезд сегодня фирменный, дорогой, начальник поезда сразу же затащил нас к себе в штабной вагон, усадил в купе. И потребовал за всё по 500 рублей с каждого. За 93 километра (!) «А то, – говорит, – сходите и езжайте на бичевозе». Больше 200 за такое расстояние отдавать просто позорно, но, будь я один, я бы, наверное, отвалил ему эти полтыщи. Хорошо, мужики-попутчики подсобили. Они даже действительно вышли на ближайшей станции, после чего начальник быстро согласился на 300 и затащил их обратно.

А в фирменном вагоне хорошо, работает кондиционер. Температура на несколько градусов ниже, чем снаружи. Сразу такое облегчение! Так бы тут сидел и ехал. Сейчас проходим самый гористый участок пути, 35-километровый перегон между станциями Собь и Харп. Горы стали высоченными, едем в узком ущелье, справа по ходу параллельно тянется Собь-речка, а слева огромная гора, упирающаяся своим крутым скальным склоном едва ли не в железнодорожное полотно. Склон весь выветрен, стоят небольшие столбики-останцы, многочисленные каменистые россыпи. Кажется, подует ветерок, и эти камешки скатятся вниз и завалят пути. Впрочем, не знаю, как насчёт камней, а вот рельсы на этой ветке от жары недавно разошлись. Хорошо, машинист вовремя заметил, успел затормозить состав. Путейщики потом специально ездили, подпиливали стыки, увеличивали зазоры между рельсами. При строительстве ветки такие температурные рекорды в заполярье явно не были предусмотрены...

Лабытнанги, ворота Ямала

16-17 июля

Вот горы начали понемногу расступаться и отходить назад. Уральский хребет мы пересекли, и сейчас подъезжаем к станции Харп. Это большой промышленный посёлок, от него начинается хорошая асфальтированная дорога на Лабытнанги. Из окна поезда я заприметил два новеньких храма и одну часовню. Можно было бы при желании ещё и здесь соскочить, добраться потом на маршрутке...

После Харпа следующая станция Обская, посёлок Обской. Большущая станция, громадное количество путей. Отсюда сейчас тянут длинную боковую ветку на сам полуостров Ямал, к посёлку Бованенково. У развилки-отворота стоит новенькая часовня. И постепенно всё яснее ощущается близость пусть и не слишком большого, но всё-таки города.

И вот этот город наконец-то показывается. Он справа, на отдалении, блеснули на солнце купола церкви с колокольней. Город мы проходим стороной, но полностью, после чего выворачиваем вдоль обской протоки и через пару минут прибываем к крытому перрону вокзала Лабытнанги.

Какой вокзалище, однако, здесь отгрохали! Размашистое трёхэтажное сооружение, будто бы подвешенное на двух протянутых дугообразных конструкциях, начинающихся прямо от земли. (Кстати, возможно действительно подвешенное: всё-таки заполярье, вечная мерзлота). Современная отделка в светлых тонах, наверху наблюдательная вышка с тарелкой-антенной. От центра здания, где основной вход, идёт крытый проход к перрону, оформленный в таком же дугообразном стиле. Впечатление оставляет приятное, а для приезжего человека это немаловажно. Город Лабытнанги здесь называют воротами Ямала (Ямал понимается «в широком смысле»: не только как малонаселённый полуостров в Ледовитом океане, где живут в основном ненцы-кочевники, а как весь Ямало-Ненецкий округ). Действительно, если не пользоваться авиацией, то Лабытнанги – первый пункт, куда попадаешь, добираясь в эти края из центральной России.

Времени уже половина 9-го, и для знакомства с «воротами Ямала» у меня реально есть часа 2-3. Потом надо будет возвращаться обратно на вокзал, решать вопрос с ночёвкой. Вариант пока только один: в отстаивающемся московском поезде. На Москву он отходит только утром, и проводники обычно в свои вагоны желающих пускают. Как здесь говорят, за 200 рублей. Все другие варианты (гостиницы, вокзальные комнаты отдыха) по своим ценам зашкаливают однозначно, поэтому даже и не рассматриваются.

Рюкзак удалось пристроить в комнате матери и ребёнка (камера хранения на ночь закрывается). Управиться должен быстро, примечательного здесь, думаю, совсем немного. Лабытнанги – город небольшой и совсем не старинный. В начале XIX века это временное ненецкое поселение в несколько чумов, в середине XX-го – деревня. В 1955 году принята в постоянную эксплуатацию железнодорожная ветка. С 1975-го – статус города. Название «Лабытнанги» в переводе с ненецкого означает «семь лиственниц».

Вокзал стоит на краю города. За железнодорожными путями уже просматривается обская протока. Точнее говоря, протокой она обозначена на карте. В реальности это обширное водное пространство – то ли заводь, то ли затон, то ли рукотворное озеро, огороженное дамбами. Чтобы попасть в центр города, надо идти в противоположную сторону. От вокзала сразу же начинаются деревянные квартальчики поселкового типа. Пару улочек пройдя, выходишь прямо к действующей церкви. Это не та, которая блестела куполами в окне поезда, эта деревянная, обшитая досками, даже скорей не церковь, а молельный дом, переделанный под храм из какого-то другого здания. Храмовое завершение у него отсутствует вообще, но с одного края возведена нормальная шатровая колокольня.

А вот и центр города. Он представляет собой центральный квартал, квадрат примерно 500 на 500 метров с настоящей городской застройкой, в основном 5-этажной. Сразу же бросается в глаза роскошное современное сооружение, гостиница «Семь лиственниц», судя по своему виду, очень дорогая. И вообще, этот центральный квартал, как видно, с недавнего времени начал активно прихорашиваться. По фасаду обрамляющих его улиц стоят яркие красивые дома современной архитектуры, устроен симпатичный прогулочный сквер-бульвар. Границы квартала очерчивают прямые улицы магистрального вида, а за его пределами со всех сторон ещё соседствуют старые и серые поселковые сооружения. Там и частный сектор, и деревянные двухэтажные многоквартирные дома барачного типа, и всё остальное примерно в таком же духе.

Церковь, которая была видна из поезда, находится у дальнего конца города. Она, оказывается, недостроена, стройка заморожена несколько лет назад. Хотя здание уже возведено, остались некоторые детали и отделка. Церковь каменная, пятиглавая, с двухъярусной шатровой колокольней. Завершение уже всё готово, золотые главы с крестами блестят на солнце, кровля выкрашена в зелёный цвет. Подойти к церкви нельзя, стройка огорожена забором.

На обратном пути можно заглянуть и внутрь центрального квартала. Интересно, только сейчас заметил: здесь все дома на сваях. Только их почти не видно, они закамуфлированы, обшиты панелями. И у домов поэтому нет первых этажей. Жилые квартиры начинаются только с уровня второго (а то и третьего) этажа, который здесь именуется первым. А первые в нашем понимании этажи занимают какие-то технические помещения с маленькими окошками – наверное, то, что у нас обычно находится в подвалах.

Ну вот, собственно, и весь город. Можно возвращаться на вокзал, к поезду. А то уже поздновато, проводники все спать лягут, запрут вагоны.

И действительно, большинство из них уже заперто. Кроме того, проводники недавно подняли цену: просят 300 рублей независимо от категории вагона. За 200 предложил только один проводник (южной наружности). В его вагон я, естественно, и пошёл.

Вагон надо освободить рано утром. Поезд отходит в 7 часов по Москве, в 9 по местному. А проводнику ещё надо убираться. Собственно, делать тут, на плацкартной полке, больше нечего. Умыться можно и на вокзале (туалет там, к моему удивлению, бесплатный), съесть что-нибудь в буфете и надо уже потихоньку двигаться к переправе на Салехард. До переправы от вокзала километров 6, сначала пройти немного пешком до переезда, дальше маршрутка.

Ну вот она, река Обь, основное русло. Великая сибирская река и моя основная магистраль на нынешней Трассе. Переправа Лабытнанги–Салехард работает непрерывно, ходят несколько паромов, только один отойдёт, тут же причаливает следующий. Движение тут настолько активное, что собираются даже строить мост через Обь, автомобильно-железнодорожно-пешеходный. Обь в этом месте шириной километра 2, паром идёт 15 минут.

Город на полярном круге

17-21 июля

День 1-й

На правом берегу всё отчётливее становится видна огромная фигура мамонта на насыпном холме. Это памятник, скульптурная композиция и некий символ. Останки этих животных здесь вымывает по каждой весне. Надо подойти, глянуть.

На склоне холма огромными буквами написано: «Салехард 411». 411 – это лет с основания города. Город Обдорск (изначальное название Салехарда) был основан русскими казаками в 1595 (по другим источникам в 1593) году. Своё 400-летие он праздновал в 1995-м. Обдорск – это коми название (Об-дор – «возле Оби» или «к Оби»), Салехард – ненецкое, так его именовали местные аборигены (Сале-харн – поселение на мысу). Официально в Салехард он был переименован в 1933 году, вскоре после образования Ямало-Ненецкого автономного округа.

Пока рассматривал да снимал этого мамонта, ушла моя маршрутка в город. До следующей я тоже не успел добежать со своим мешком. Пришлось довольно продолжительное время стоять, ждать на жаре. Впрочем, время это прошло не совсем бездарно. Показали мне тут кое-что, на что я сам бы внимания наверняка не обратил. А просто дорожка-грунтовочка идёт вдоль берега, в противоположную сторону от асфальтированной машинной трассы. Неприметная такая, просто две колеи. А это, оказывается, не просто дорога. Это бывшая железка. Та самая 501-я, сталинская трансполярка Чум–Салехард–Игарка, продолжение ветки на Лабытнанги. Строилась она в конце 40-х – начале 50-х; на половине своей протяжённости, до реки Пур (нынешняя станция Коротчаево), пути были уложены полностью, однако после смерти Хозяина стройку быстро свернули и дорогу перестали использовать. Полотно со временем, естественно, пришло в негодность, остался только действующий участок Чум–Лабытнанги, да в 70-е годы в связи с освоением нефтяных и газовых месторождений севера Западной Сибири был восстановлен (а фактически уложен заново) участок Надым – Новый Уренгой – Коротчаево (около 300 километров). А 330-километровый участок от Салехарда до Надыма до недавнего времени использовали лишь связисты, обслуживающие линию связи, идущую параллельно железке. Потом эту линию связи упразднили, и дорога пришла в совершенное запустение. В начале 90-х были сняты и собраны на металл первые 92 километра рельсового пути, начиная отсюда, от переправы через Обь. Причём здесь, в этом месте, сняты не только рельсы, но и шпалы, осталась только череда поперечных брёвен, уложенных как основа полотна, наподобие дороги-лежнёвки...

Ну вот, сел я, наконец, в маршрутку. И куда теперь ехать? Город незнакомый, в первую очередь надо будет где-то устроиться, а затем ознакомиться с водно-транспортной ситуацией. В Салехарде я предполагаю пробыть дня три, после чего двинуться вверх по Оби (пока ещё не знаю, по каким пунктам), до того момента, когда вновь появится железная дорога – а это по реке свыше 600 километров, станция Приобье. Что касается вписки-обустройства, то для меня в незнакомом региональном центре вариант номер один – это Центр детского и юношеского туризма (ЦДЮТур). Я даже знаю его адрес (из автостопного описания): улица Республики, 5. Как раз неподалёку от речного порта, очень удобно. Имеется только одна загвоздка. В том же автостопном описании сказано, что новый директор салехардского ЦДЮТура, в отличие от прежнего, крайне отрицательно относится к путешественникам-одиночкам (вроде меня) и имеет дело исключительно с организованными группами, прибывающими в город по предварительной договорённости. Впрочем, на подобные случаи есть у меня с собой некая «дорожная грамота» (в просторечии – ксива), выданная солидной организацией, с печатью и исходящим номером, в которой говорится, что я здесь не праздно шатаюсь, а занимаюсь делом: выявлением и фотофиксацией старинных сооружений, интересных в плане архитектуры. Собственно, именно это и есть основной стержень всех моих подобных поездок (а эта уже восьмая по счёту); поначалу я это делал и без всяких дорожных грамот (для меня это просто форма отдыха, проведения отпуска), но сейчас, изучив свой предполагаемый маршрут, я решил, что в этот раз лучше будет ей обзавестись.

От переправы до города километров 6. Дорога хорошая, маршрутка идёт быстро. Вот уже поворот на аэропорт, с выставленными на постаментах многочисленными самолётами-вертолётами, а вот и первый городской район. Это северная, заречная часть города, вытянутая с севера на юг, строения тут в основном невзрачные, деревянные, одно-двухэтажные. Потом мост через малую речку Шайтанку, за ним основной город, вытянутый с запада на восток. Исторический центр находится в юго-западном углу, на высоком мысу, над речным портом. На этом мысу совсем недавно восстановили, возвели заново исторический деревянный Обдорский острог-крепость. Высокая ограда-частокол, бревенчатые крепостные башни, ворота с вывеской «Обдорский острог», за оградой виднеется церковь с колокольней. Всё это очень хорошо, но сюда не сейчас.

Дом 5 по улице Республики – это бывшее здание инородческой управы, вытянутый одноэтажный домик 1901 года постройки, с четырёхскатной крышей и крылечком посередине. На крылечке вывеска: «Окружной молодёжный центр». Судя по названию, это уже не центр туризма. Да и внутри больше похоже на какой-то офис. И очень скоро опасения подтвердились. Не помогла даже моя «дорожная грамота». Молодой директор «нового-русского» вида принялся мне растолковывать, что здесь офис, а не дом приезжих и порекомендовал идти в гостиницу, которая рядом с аэропортом (там, по его словам, цены ниже).

У меня, впрочем, есть все основания полагать, что и в той гостинице цены не маленькие. Надо попробовать другие варианты. В том же автостопном описании были указаны ещё два адреса (правда, неапробированные). Общежитие зооветеринарного техникума (улица Республики, 23) и общежитие «Геолог» на улице Чапаева, 22, его мы проезжали на маршрутке, это далековато, на заречной стороне. А Республики, 23 – это здесь неподалёку, центр города, было бы удобнее всего.

В общежитии зооветтехникума стандартная летняя ситуация: студенты почти все разъехались, и идёт ремонт. Тётушка на вахте сказала, что поселить сюда меня могут только с санкции директора. Он сейчас в техникуме, должен быть на месте, зовут Сергей Валерьевич.

У директора сейчас горячая пора, идёт приём студентов. Пришлось порядком подождать, пока освободится. Но дело того стоило. Дорожная грамота в этот раз сработала великолепно. Особенно Сергей Валерьевич проникся прописанным маршрутом: Лабытнанги – Салехард – Аксарка – Катровож – Шурышкары – Мужи – Берёзово – Н. Нарыкары – Перегребное – Приобье. «Как далеко, – говорит, – едешь, надо помочь». Тут же созвонился с комендантом общежития Галиной Салимовной и сделал соответствующие распоряжения. Вплоть до того, в какой конкретно комнате меня поселить.

В общежитии Галина Салимовна уже ждёт с ключами. Комната вполне приличная, три кровати, два стола, холодильник. Галина Салимовна принесла комплект белья, электрический чайник, кастрюлю, сковородку. Хотела даже телевизор, но я отказался: не за тем сюда приехал. Готовить можно на кухне, имеется также душ и стиральная машина. Вот это для меня особенно ценно, особенно в контексте нынешней неослабевающей жары. Один только отрицательный нюанс: есть ощущение, что в городе очень плохо с общепитом. Зато поселили меня, похоже, без всякой оплаты: Галина Салимовна говорит, что эти вопросы в компетенции директора, а директор про оплату ничего не сказал.

Итак, основной вопрос решён, дня три я могу здесь жить. Пора приступать к дальнейшей программе. Сначала на речной причал.

Салехард стоит на правом берегу реки Полуй, притоке Оби, в непосредственной близости от устья. Водный транспорт здесь основной. Автомобильных дорог вверх по Оби нет вообще. Зато водных целых две: Большая Обь и Малая Обь. Русло разветвляется ещё в соседнем, Ханты-Мансийском округе на два основных рукава: Малый (левый, западный) и Большой (правый, восточный). Идут они с юга на север, на расстоянии от 10 до 40 километров друг от друга, и вновь сходятся перед Салехардом, километров за 60. Я хочу пойти по Малой Оби, она более заселена, но пока ещё не знаю точно, по каким пунктам (в дорожной грамоте они указаны условно). Дело в том, что остаётся до сих пор неясным, где что есть примечательного на этой Малой Оби. Церкви, часовни, старинные дома, амбары, мосты... Никакой информации найти пока не удалось. И это мне ещё предстоит выяснять здесь, на месте. А пока что вопрос самый постой: а докуда вообще можно отсюда доехать, добраться, доплыть? Например, ходит ли что-нибудь до Катровожа?

Что ж, водно-транспортная ситуация вполне благоприятная. Здесь ходят даже большие теплоходы, и вверх, и вниз по Оби – по определённым датам (расписание вывешено). Но основное регулярное сообщение – это скоростные суда. Их два: «Метеор» и «Линда». В Катровож заходит «Линда». Ходит она так: чередуясь примерно через день – то по Большой, то по Малой Оби. Если заходит в Катровож, то потом идёт по Большой – на Питляр и Горки. Когда идёт по Малой, то в Катровож не заходит, идёт дальше, на Шурышкары и Мужи. Обратно в Салехард возвращается в тот же день. Для меня такое расписание не совсем удобно: чтобы ехать от Катровожа дальше по Малой Оби, придётся возвращаться обратно в Салехард и пересаживаться на «Метеор». «Метеор» здесь ходит исключительно по Малой Оби, по чётным до Берёзово (остановки: Шурышкары, Мужи, Азовы, Теги), по нечётным только до Мужей с остановкой в Шурышкарах. Я, кажется, понял схему его движения. Нечётным числом в 6 утра он стартует с Берёзово на Салехард. В Салехарде он днём, в половине 2-го, и сразу же идёт обратно, до Мужей, прибывает в 6 вечера, там ночует. Следующим чётным утром в 6 отходит на Салехард, в 10 из Салехарда обратно до Берёзово, прибывает в 6 вечера. А кассирша добавила, что следующим утром этот же «Метеор» от Берёзово идёт дальше, до Ханты-Мансийска (там у них база), а в Салехард приходит уже другой борт.

Имеется, однако, один не вполне благоприятный нюанс. «Линда», оказывается, ходит «по метеоусловиям». Судно слабовато, и если на реке шторм, то рейс отменяется. Что касается «Метеора», то он, по словам кассирши, ходит при любой погоде.

Итак, можно констатировать вполне определённо: варианты передвижения есть, даже без зависания где-либо. Сейчас надо бы определиться с другим. А стоит ли обязательно посещать все пункты, указанные в моей «ксиве»? Катровож, Шурышкары, Мужи. Почему я выбрал именно их? Отчасти наугад, хотя соображения были. Катровож стоит у устья Соби, на историческом торговом пути в Сибирь. Мужи – районный центр, может быть, там есть что-то типа музея. Шурышкары – просто крупное селение и, возможно, бывший райцентр (район с центром в Мужах называется Шурышкарский). В плане стоит ещё Аксарка (тоже районный центр), но это уже в другую сторону, вниз по Оби, туда радиусом из Салехарда, есть автомобильная дорога (60 километров от города), ходят маршрутки.

А незадолго перед отъездом из Москвы внезапно возник ещё один пункт: Горнокнязевск, бывшие Княжьи Юрты, резиденция потомственных хантейских князей Тайшиных. Это тоже в сторону Аксарки, только гораздо ближе. Я просто приобрёл, наконец, одну хорошую книгу, к которой давно присматривался. Это книга Ополовниковых с названием «Древний Обдорск и заполярные города-легенды», и из неё я узнал много интересного: и о Горнокнязевске, и об Обдорске-Салехарде, и о реконструкции Обдорского острога, который находится прямо тут, у речного порта, только подняться на холм.

Обдорский острог – это последняя работе Александра Викторовича Ополовникова, известного учёного, исследователя и реставратора памятников русского деревянного зодчества, автора замечательных альбомных изданий с уникальными фотографиями деревянных храмов и часовен. Реконструкция острога выполнена по его чертежам; начавшись ещё при его жизни, она была продолжена его дочерью, Еленой Александровной. Восстановлен он совсем недавно, дерево ещё новенькое, не успело потемнеть. Есть, впрочем, одна потемневшая отдельно стоящая башня, увенчанная деревянным двуглавым орлом. Это Никольская башня, её строил ещё сам Ополовников, а это значит, что возведена она не позже 1994 года. Что касается всего острога, то, как мне там объяснили, в 2004-м году на городище были раскопки, а восстановлен острог был в 2005-м. По центру огороженной частоколом территории установлена деревянная одноглавая клетская церковь с клинчатой кровлей, выполненная в древнерусских традициях, и отдельно стоящая колокольня с шатровым верхом. Ближе к ограде поставлена пара бревенчатых домиков, тоже в старинном духе, по безгвоздевой технологии, на «курицах-потоках». В одном размещается ставка местного казачьего атамана, в другом – кафе (работает по предварительным заявкам) У стены-частокола в одном месте устроена боевая площадка с двумя пушками. Дорожки выложены брусчаткой и асфальтом. За крепостной оградой, у автобусного круга, тоже стоят два домика в таком же старинном духе, с резными причелинами. В одном из них павильон автобусной остановки, на другом вывеска «Туалет», и дверь заперта. От крепостной стены вниз по склону устроены два красивых деревянных лестничных схода к реке, к причалу. Всё сделано мастерски и смотрится великолепно, однако остаётся где-то на заднем плане ощущение чего-то бутафорского, не вполне настоящего... Возможно, потому что всё ещё такое новенькое, не успевшее наполниться соответствующим духом... Впрочем, подобные ощущения у меня могут возникать и у подлинных исторических сооружений, но «музейного вида», рассчитанные на толпы туристов или, того хуже, интуристов.

В связи с этим вспоминается один эпизод 9-летней давности, имевший место в городе Петрозаводске, в мастерской одного художника. Он тогда показывал свою картину, на которой изображена маленькая лесная деревянная часовенка. Старенькая и ветшающая, передние доски кровли отошли и провисли. Но вот недавно её отреставрировали, восстановили. «Сделали хорошо, – говорил художник, – но я теперь к ней просто не пойду. Она мне стала не интересна». Парадоксальная получается картина: выходит, что старинные деревянные постройки представляют наибольшую ценность (историческую и художественную), когда стоят как есть и ветшают? А будучи отремонтированы, теряют что-то очень существенное?..

У меня уже успел накопиться ряд вопросов, которые, наверное, лучше всего задать в местном музее. Он недавно переехал, находится сейчас возле основного моста через Шайтанку. От острога минут 30-40 хода. Заодно можно и город посмотреть, пройти по центральным улицам.

А город сейчас стремительно меняет свой облик, строится и перестраивается. Этот строительный бум длится уже лет пять. Один за другим на месте серых невзрачных кварталов вырастают красивые современные дома. Даже унылые многоквартирные двухэтажки барачного типа (те, которые не стали сносить) обшиваются яркой пластиковой вагонкой и выглядят с иголочки, как новостройки. Прихорашиваются улицы, разбиваются скверы, цветники, фонтаны. Всё это, конечно, нарядно и красиво, но оставляет ощущение чего-то чужеродного, привнесённого извне. И не увязывающегося ни с Севером, ни с тундрой, ни с полярным кругом...

Музей расположен за городским рынком в обширном новом здании с названием «Музейно-выставочный комплекс имени И. С. Шемановского». Подошёл я сюда в не совсем удачный момент: до 2-х часов перерыв на обед. Ждать минут 50.

Заняться, впрочем, есть чем. Здесь есть один весьма примечательный объект. Мост через Шайтанку под названием «Ямал». Подвесной, с одной высоченной опорой, выполненной в виде огромного стеклянного факела. Когда бывает тёмное время суток, он подсвечивается изнутри. А наверху (как бы в самом «пламени») расположен ресторан.

Здесь же, в глубине, на возвышенном берегу Шайтанки, стоит мечеть. Выстроена она, как видно, недавно. Есть в городе и православный храм, виднеется то и дело своими куполами. Он всё время где-то неподалёку, но я пока ещё не сообразил, как к нему подойти.

Музейная экспозиция оказалась, к моему удивлению, совсем небольшой. Археология, макет чума, некоторые предметы быта коренных местных народностей, хантов и ненцев. Наиболее интересными для меня оказались фотографии, в большом количестве развешенные по стенам. В частности, о раскопках древнего городища Мангазеи (XVII век), находящегося здесь же, в округе, на реке Таз, километрах в 700 к востоку от Салехарда.

Кроме основной экспозиции здесь есть ещё несколько выставочных залов. В одном из них сейчас выставка с названием «Милосердие не знает границ», посвящённая фронтовым врачам и медсёстрам, в другом выставка картин местных художников. К сожалению, уже закончилась выставка, посвящённая 501-й стройке (на её месте сейчас «Милосердие»), а туда бы попасть очень хотелось. Отдельно в холле стоит большой стенд, посвящённый одной уникальной недавней находке в здешних краях, находке, заинтересовавшей учёных-палеонтологов многих стран мира. В мае нынешнего года на полуострове Ямал при таянии снегов на реке Юрибей был найден очень хорошо сохранившийся мамонтёнок. Это девочка, и по заведенной традиции ей дали имя – Люба. Вообще, останки мамонтов находят только на севере России, и подобных хорошо сохранившихся мамонтят прежде было только двое: Дима (Магаданская область, 70-е годы) и Маша (Ямал, 80-е).

На мои расспросы о том, какие места стоит посетить по Оби, никто из музейных тётушек ничего вразумительного сказать не смог. Только посоветовали подождать главного экскурсовода Елену Александровну.

Елена Александровна оказалась очень приятной и любезной молодой женщиной, и разговор с ней пошёл гораздо более конструктивно. Ситуация в целом следующая: по Оби примечательного в архитектурном плане крайне мало. В основном хантейские поселения (в частности, Катровож, Шурышкары), церквей, часовен не сохранилось, старые дома, возможно, кое-где ещё остались. В Аксарке вообще ничего интересного нет, а вот в Горнокнязевск съездить однозначно стоит. Там устроен природно-этнографический комплекс, музей под открытым небом, посвящённый жизни и быту коренных народов обдорского края – хантов (остяков) и ненцев (самоедов). И вообще, очень красивое место, на берегу Оби. Более ясное представление я получил и о Салехарде. Здесь, на старом городском кладбище Ополовников построил деревянную часовню и фрагмент рубленой ограды. В историческом центре города имеются две усадьбы – русская и зырянская (коми). Есть примечательные памятники и из советской эпохи: стела «Романтиков», композиция «Полярный круг» (Салехард – единственный в мире город, стоящий на полярном круге), паровоз на постаменте – памятник строителям 501-й стройки, трансполярной железнодорожной магистрали. Принято считать, что строили её исключительно зэки, на самом деле это не совсем так. Трудилось много и вольнонаёмных, и есть в городе место, где сохранились дома, в которых они жили, и школа, где учились их дети. На прощание Елена Александровна подарила мне книжку-буклет про 501-ю стройку, оставшуюся от прошедшей выставки.

У меня сегодня помимо вещей духовных остались ещё кое-какие дела и сугубо приземлённого плана, однако достаточно важные, особенно в свете нынешних погодных условий (больше соответствующих тропическим широтам, чем полярному кругу). А именно – сходить в душ и постираться. Для этого надо вернуться в общежитие до конца рабочего дня, чтобы успеть застать Галину Салимовну: ключи от душа только у неё. После душа тайм-аут на пару часов (пока работает стиральная машина) – как раз время ужина, – после чего можно снова выйти в город и более детально познакомиться с историческим центром. Сейчас 8 часов, вернуться надо до 11-ти, в 11 общежитие запирается.

Историческое ядро Обдорска-Салехарда совсем невелико: начинаясь от речного порта и острога, пара квартальчиков вдоль параллельных соседних улиц Республики (бывшей Царской) и Ленина (бывшей, предположительно, Кабацкой). Самые старые из сохранившихся зданий датируются концом XIX века. Все они упомянуты в книге Ополовниковых, с фотографиями, однако не все бывают сразу узнаваемы. Книга вышла в 1998-м, 9 лет назад, и кое-что с тех пор изменилось. Узнаваемо здание инородческой управы (оно же ЦДЮТур, уже бывший). Узнаваем одноэтажный торговый дом Корнилова, первое каменное здание в городе, сейчас в нём магазин «777 мелочей». Узнаваемо здание Окружкома ВКП(б), построенное в 1933 году, деревянное, двухэтажное, поставленное буквой «Г», вход с угла. Вход художественно оформлен колоннадой с арочными проёмами и широким балконом с колоннами на уровне второго этажа. Дом купца Плотникова, двухэтажный деревянный особняк с железным балконом, узнаётся, но с некоторыми сомнениями: его недавно реконструировали, и смотрится он больше как новодел, обшитый современной вагонкой. А дом купца Рочева-Моторова, что на пересечении улиц Ленина и Карла Маркса, идентифицируется только по своему местоположению, указанному Еленой Александровной. Ну и если подольше приглядеться, в общих очертаниях сходство найти можно. А так – новодел и новодел. Та же современная вагонка, покрытая бесцветным составом. Крыльцо зачем-то расширили и забрали под обшивку на манер веранды, захватив при этом два соседних окна по фасаду и ликвидировав красивые колонны, поддерживающие навес над входом. А где наличники на окнах? Где старая обшивка? Где воссозданные художественно оформленные ворота во двор? Я что-то не совсем понимаю: на момент написания книги дом был грамотно отреставрирован и наверняка стоял на охране. Зачем так делать? Нехороший признак...

По соседству, на улице Ленина (превращённой в этой части в пешеходную зону) стоит покинутый одноэтажный деревянный дом с выставленными окнами. Пара деталей свидетельствует о его почтенном возрасте. Два симметричных боковых парадных входа (бывших) с обоих краёв, обрамлённые пусть простенькими, но полуколоннами с декоративным прямоугольным завершением наверху. Входы эти уже давно были заложены, и внутри в примыкающих объёмах устроены жилые помещения. Как потом объяснила Елена Александровна, это дом начала XX века и, к сожалению, идёт под снос...

Про две усадьбы, русскую и зырянскую, у Ополовниковых тоже было упомянуто, но как они выглядят, я уже не помню. Придётся искать по адресам.

Зырянскую я нашёл первую. Стоит она в том месте, где улица Республики от острога резко уходит вниз, выворачивает направо и примыкает к улице Ленина. Здесь на Севере усадьбой именуется не совсем то, что в привычном представлении жителя средней полосы. Это не шикарный особняк с мезонином и флигелями. Усадьба может быть и крестьянской. Это просто жилой дом с огороженной территорией и хозяйственными постройками. Здесь, у зырянской усадьбы, жилого дома за забором почти и не видно. Наружу выходит только задний торец с одним окошком и хозяйственной частью. Но интересно здесь нечто другое. Способ рубки углов. Во-первых, брёвна предварительно обтёсываются с двух сторон, получается как бы толстая доска-плаха. И в угол такие брёвна соединяются с выступающими концами, при этом каждый конец обрабатывается с зубцом-зацепом, не дающим срубу разъехаться.

Чтобы попасть к русской усадьбе (улица Ламбиных, дом 1), надо пройти мимо храма Петра и Павла. Храм поздний (1893 года постройки), действующий и выглядит вполне прилично. Отреставрирован турками в 1998 году, до этого в нём была детская спортивная школа. Конструкция его, можно сказать, типовая: основное здание с алтарём и двумя боковыми приделами, из него вырастают два восьмигранных объёма – завершение храмовой части и колокольня. Каждый из них увенчан шатёриком с главкой, в обрамлении пояса из щипцов. На храмовой территории стоит ещё двухэтажный деревянный церковный домик с крестильней и трапезной, увенчанный четырёхскатной кровлей и малюсенькой главкой на небольшой крещатой бочке. А ещё более в глубине – деревянная звонница, выстроенная в лучших народных традициях: с шатровым завершением и главкой, покрытой лемехом.

Русская усадьба на улице Ламбиных, к сожалению, совсем не фотогенична. Требует основательного ремонта. Кроме того, на переднем плане, изгибаясь вверх и вниз, совсем не эстетично протянулась толстая наружная труба, видимо, отопительной системы. К тому же солнце сейчас строго против. С трудом удалось найти точку съёмки с соблюдением ряда условий: влезть кадром в проём, образованный трубой, чтобы солнце было полностью за домом, а в кадр вошли остатки массивных высоких ворот и крыльцо с нависающей кровлей – козырьком с полукруглым низом.

Времени, между тем, уже 11-й час, пора возвращаться домой. Как раз по пути можно пройти через одно хорошее место. Парк, высаженный комсомольцами 30-х годов, рядом со зданием Окружкома. Парк совсем крохотный и оттого очень уютный. Есть даже какой-то рельеф – ложбинка, подъёмы. Аллейки, скамеечки, на постаментах стоят ненецкие идолы (раньше, говорят, стояли бюсты революционеров).

И ещё раз выйти к высокому берегу Полуя, обозреть дали. Красиво! Острова, кораблики, широченная река, полоска земли вдалеке. Не думал я, что Полуй такой широкий. На карте это просто речка средней величины. Что это, залитая пойма? Обь тоже должна быть видна, она справа, где-то вдалеке, но за этими разливами её русло трудноразличимо...

Итак, от первого дня впечатление неплохое. Город мне, кажется, начал нравиться. Нравится, что он строится и хорошеет. Завтра предстоит продолжение знакомства, но с утра хорошо бы съездить в Горнокнязевск. В Аксарку мне ехать, похоже, расхотелось совсем: есть у меня ощущение, что это будет напряжённо и ничем не оправдано...

День 2-й

Рейсовый транспорт до Горнокнязевска не ходит. Либо автостоп, либо вызывать такси. Можно и такси, средства вроде позволяют. Съездить один раз с комфортом. Автостоп хлопотно: ехать к выезду из города, вставать на трассу по жаре, ловить попутку неизвестно сколько и без гарантии. А такси – взял и вызвал по телефону, прямо с вахты.

Машина подъехала быстро, но цена оказалась в полтора раза больше, чем ожидалось: 250 рублей. Нет, обратно уж как-нибудь автостопом, оттуда это уже проще. Водитель – молодой парень, по облику вроде как из здешних народов – хант или ненец. Оказалось – киргиз. Приехал в Салехард по совету своего брата-гастарбайтера, понравилось, решил пока остаться. Вообще, в городе таких, как он, значительное количество. В основном представители южных республик, ближнего и дальнего зарубежья. Постоянного населения здесь совсем немного, слышал краем уха в разговоре цифру – процентов 30.

От выезда из города 12 километров по трассе сквозь тундру в сторону Аксарки, потом поворот налево и ещё 4. Дорога хорошая, асфальт, доехали быстро. Правда, как говорят, дальше на Аксарку асфальт быстро заканчивается и начинается гравий. Объясняется это очень просто: тут неподалёку резиденция ямальского губернатора, и асфальт тянули в первую очередь туда.

Дорога выходит прямо к музейному комплексу. За невысокими деревцами виднеются чумы, у входа вывешена историческая справка о роде князей Тайшиных. Род известен с конца XVI века. Первым официально признанным князем был Мамрук, сын Василия Обдорского, получивший грамоту на княжение от Бориса Годунова. Фамилия Тайшиных появилась в начале XVIII века, по имени князя Тайши, правившего Обдорией на рубеже XVII и XVIII веков. «Жалованные князья», в отличие от прочих остяцких князей, были возведены в дворянское звание. Последним князем из рода Тайшиных был Иван Матвеевич Тайшин, умерший в 1886 году (здесь имеется разночтение: в сувенирном буклетике сказано, что в 1886 году умер не Иван Матвеевич, а его отец, Матвей Иванович). Княжеская династия была пресечена в связи с тем, что Иван Матвеевич не был обвенчан с женой, следовательно, его сыновья не признавались законными наследниками.

Этнографический комплекс здесь был устроен в 2000 году. Основной объект экспозиции – чумы. Их девять штук, и десятый за загородкой – для оленя (живёт он здесь, можно с ним сфотографироваться, желающих может даже покатать). И ещё два псевдо-чума, стилизованные постройки, в одном сувенирная лавка, в другом кафе. По территории ведут деревянные дорожки, выложенные из досок, по бокам стоят нарты, на них поклажа, увязанная в продолговатые тюки, ориентированные вдоль движения (такая форма обладает хорошими аэродинамическими свойствами). В самом начале экспозиции стоят несколько остяцких идолов, выполненных современными народными мастерами из Шурышкар, и священный столб – высокий, резной, с несколькими коновязями, к нему привязывали оленей. Оленеводы – народ кочевой, и связано это, прежде всего, с тем, что стадо всё время переходит по тундре с места на место в поисках пищи. Территориальных разграничений между семьями, как мне объяснили, здесь не происходит, тундра большая, хватает на всех. Хотя каждая семья кочует обычно по кругу: возвращаясь на свои старые места. А чтобы не таскать с собой полностью всю поклажу, строят иногда небольшие амбарчики-лабазы на «курьих ножках» (от нежелательных четвероногих посетителей), в которых летом, к примеру, оставляли зимние вещи. Здесь стоит несколько подобных лабазов (стилизованных новоделов из калиброванных брёвен), в одном из них хранится настоящая национальная одежда, можно её надеть и сфотографироваться. Главное, не перепутать, какая мужская, а какая женская. Мужская – глухая, одевается через голову, женская запахивается обычным образом.

Что касается чумов, то большинство из них всё же не совсем настоящие: покрыты брезентом, дощатый пол и всё такое прочее. На самом деле чумы покрываются летом берестой (защищает от жары и дождя, и под ней не душно), зимой шкурами. Но здесь, как выясняется, эти чумы рассчитаны в определённой степени на коммерческую аренду. Есть, например, любители экзотики: справить в чуме какой-нибудь праздник, торжество, попробовать национальные блюда... Некоторые чумы в процессе ремонта. Но один настоящий, под берестой, всё-таки есть. Внутри воссоздана обстановка: по центру очаг, сверху на шесте висит керосиновая лампа, сушатся шкуры, стоит низенькая мебель, сундук, сбоку от входа спальное место, люлька подвешена к шесту. Совершенно другой мир, другой уклад жизни, малопонятный жителю средней полосы...

Довелось мне тут увидеть и даже сфотографировать потомков последнего из князей Тайшиных. Они здесь же, вместе с прочими работниками, что-то делают, участвуют в ремонте. Их двое: Светлана Андреевна, молодая женщина, праправнучка князя и, постарше, её тётя, Людмила Николаевна. А снаружи, напротив входа, стоит высокий памятник князю Тайшину, выполненный из толстого древесного ствола: фигура князя по пояс, с посохом и свитком.

Автостоп на Салехард возник прямо сразу, как я вышел из музея. Мужик на «буханке» – вот уже сейчас отъезжает. По дороге только я попытался завязать разговор – мужика будто прорвало. Как он начал костерить всех и вся! И власть, и нынешние порядки в стране и в округе, и губернатора, и сплошь в непечатных выражениях. Но домчались быстро, минут за 15. Я только потом сообразил, что самого посёлка Горнокнязевска, собственно, и не видел. Не входил к берегу Оби, где, по рассказам, очень красиво... Однако не думаю, что в посёлке было что-либо интересное в архитектурном плане. Раньше там стояли исключительно юрты-чумы. Уже потом, в наше время, ханты начали строить себе обычные дома...

Время, между тем, обеденное, без малого час, хотелось бы найти подходящий общепит. Есть у меня в уме один вариант, по не слишком мелким городам он обычно срабатывает. Здание администрации. Как правило, там бывает хорошая и недорогая столовая, и туда пускают всех. Это здесь недалеко, немного пройти дворами.

Ну вот оно, здание администрации, и столовая здесь действительно есть. Но... ресторанного типа. Роскошная посуда, приборы, матерчатые салфетки, ходят официанты. Цены, разумеется, соответствующие. Самый простенький обед из минимального набора обошёлся мне почти в 200 рублей. В нормальной столовой аналогичный обед мог бы стоить рублей 50-60.

И всё же после обеда стало немного веселее. Сейчас хорошо бы дойти ещё раз до музея, уточнить кое-что у Елены Александровны. Заодно пообщаться с приятным человеком. А потом у меня есть несколько вариантов обхода того, что не обошёл вчера. Сначала вариант дальний – памятники на объездной.

Маршруткой до конечной, до края города. Дальше развязка: вправо пошла дорога на Аксарку, влево – объездная, к аэропорту. Здесь, на развязке, стоит высокая стела – некая конструкция, сочетающая в себе и индустриальные мотивы, и северные народные орнаменты. На стилизованном поясе надпись: «Романтикам 70-х». Если бы я родился лет на пять раньше, я бы мог это отнести и к себе...

Минут 20 хода по объездной, и дорога подходит к явно обозначенному... полярному кругу. Судя по карте, именно в этом месте он и проходит. А интересно его изобразили. Вырастающее из земли полукружие, прорезанное снизу вверх двумя островерхими пиками, символизирующими, видимо, ледяные торосы. Рассказывают, что было время, когда жителям Салехарда, живущим по разные стороны от полярного круга, платили разные северные надбавки: одним выплачивали «заполярные», другим нет.

Третий памятник на объездной – паровоз. До него идти ещё минут 15. Паровоз этот, видимо, из тех, которые не успели вывезти при ликвидации 501-й. Сейчас его извлекли из тундры, почистили, покрасили и поставили на постамент как памятник о той стройке. На него можно даже залезть, постоять в кабине кочегара... Где-то тут неподалёку проходила и сама ветка. Елена Александровна говорит, сохранились остатки полотна... А вот они! Угадывается насыпь, полусгнившие шпалы, валяются кое-где ржавые костыли, сохранились даже некоторые рельсы – остатки разъездов. Сразу вдруг потянуло пройти вперёд по этому полотну, хотя бы сколько-то. А потом всё дальше и дальше...

Прямо напротив паровоза от объездной отходит дорога в город. До городских кварталов на первый взгляд кажется не слишком далеко, но ещё предстоит идти и идти, по раскалённому асфальту и под неослабевающим солнцем, от которого никуда не скрыться. Единственное спасение – водоёмы. Речка ли Шайтанка, ещё ли что... Только подходишь – сразу погружаешься всем, чем сможешь дотянуться...

Дальнейшие пункты сегодняшней программы такие: сначала посетить магазин сувениров на улице Подшибякина, потом дойти до старого кладбища, что там неподалёку, на улице Ямальской. На кладбище всё самое интересное сосредоточено у центрального входа. Даже, я бы сказал, что-то уже совсем родное. Рубленая бревенчатая ограда, с башенками – как на Почозере или в Порженском, что в Архангельской области, в Кенозерском национальном парке. Основная башенка с воротами – один в один Порженское: шатёрик, полицы, крест наверху. Ограда охватывает не всю территорию, только передняя сторона и чуть вбок. За оградой стоит деревянная клетская часовня, построенная по старым технологиям, на «курицах-потоках». Небольшая галерейка при входе, фигурные столбики, резные причелины, полотенце с изображением креста. Над воротами в фигурном оформлении вывешена надпись: «Часовня в честь св. Равноапостольного князя Владимира построена Ополовниковым Александром Викторовичем. Освящена 14 октября 1994 г. Охраняется казаками Назовского округа».

Времени половина 6-го. Находился я сегодня прилично, подустал малость. Но ещё не поздно, можно дойти и до домиков 501-й стройки. Это в конце улицы Республики, юго-восточная часть города... Вот они. А неплохие, в общем, домишки. В основе стандартный прямоугольный барак на четыре входа (по два с каждой стороны), но выполненный с творческим подходом. Боковые фронтоны, гармоничные торцевые пристройки с перепадом по ширине и высоте, ставни на окнах – простенькие, но приятные, а углы поверх обшивки оформлены в виде пилястр-полуколонн с капителями. Напротив, через дорогу, стоит приметное двухэтажное деревянное здание с вывеской «Педагогический колледж», раньше это была школа для детей работников 501-й. Здание обшито, и сделано это красиво и мастерски. Советский стиль, но в хорошем смысле. Пилястры с орнаментом и резными капителями, фигурные наличники, крыльцо с двумя колоннами, узорчатые бордюры, всё выкрашено в коричневый и голубой цвета.

Если от домиков 501-й пройти вглубь квартала и дальше, то там должен быть так называемый район «Второго отделения» – железнодорожный. Соответствующие встречаются и названия улиц – Деповская, например. Там, по краю города эта железная дорога и проходила. Но я туда уже, наверное, не пойду. Хватит на сегодня. Сейчас на маршрутку и в сторону дома. Зайти в храм, потом в магазин и ещё раз пройтись через парк.

День 3-й и последующие

Ещё с вечера на небе начали собираться тучи, и погода немного отпустила. А к утру она испортилась окончательно. Льёт обложной дождь, и по температуре резкий перепад, градусов на 20. Вчера была под 40, а сейчас, наверное, 16 или около того. Промозгло и сыро, на улицу выходить желания нет. И не только по причине погоды. За вчерашний день город стал мне не то, чтобы надоедать... Но возникла такая не совсем точная, но аналогия: отстраивающийся по современному Салехард – это как Центр юношеского туризма на улице Республики, превращённый в офис с евроремонтом и «новым-русским» директором...

Но выйти всё же надо. Помимо дождя сегодня ещё и сильный ветер, и у меня в связи с этим нехорошие предчувствия. Надо бы дойти до причала, узнать обстановку.

Так и есть, как я и предполагал. «Линда» сегодня не пошла. Более того, не пошёл даже «Метеор», вопреки позавчерашним заверениям кассирши о независимости его рейсов от погодных условий. Он сегодня из Берёзово дошёл только до Мужей и там встал. По Малой Оби идти ещё можно, она не такая широкая, а как смыкаются Малая с Большой – вот тут и начинается основная волна.

Съезжать из Салехарда я хочу уже завтра. Что будет с погодой – никто не знает, тем не менее, пора определяться с вариантом дальнейшего передвижения. Намеченные пункты – Катровож, Шурышкары, Мужи и потом на Берёзово. Если погода до завтра наладится, то основных вариантов три.

Вариант первый. Завтра 20-е число, «Линда» должна идти на Катровож–Горки, потом обратно в Салехард. Доехать до Катровожа, на ней же вернуться обратно, переночевать в Салехарде, утром следующего дня снова на «Линду» (она уже идёт на Мужи) – и до Шурышкар. «Метеор» в этот день идёт днём, подсесть в него в Шурышкарах и доехать до Мужей. А на следующий день этим же «Метеором» до Берёзово. Вариант этот самый быстрый и самый «всеохватывающий», но и самый ненадёжный: на два дня требуется хорошая погода. И есть риск зависнуть в Катровоже (если «Линда» пройдёт на Горки, а потом начнётся шторм). Вариант второй – то же самое, но по сокращённой программе, без Катровожа (завтра сижу в Салехарде, никуда не еду). Вариант третий (тоже без Катровожа): завтра «Метеором» до Шурышкар, там ночёвка, послезавтра «Метеором» до Мужей, ночёвка, и на следующий день до Берёзово.

Окончательный выбор – по ситуации и не раньше, чем завтра. А что у меня на сегодня? Вообще-то почти всё, что хотел, я здесь уже посмотрел. Осталось доехать до нового кладбища, что у северной окраины города, неподалёку от аэропорта (там тоже в своё время поработал Ополовников). Заодно можно и в сам аэропорт заглянуть, может быть, хоть там есть приличный общепит...

Приличного общепита в аэропорту, к сожалению, нет. Есть буфет, можно взять пельмени. Цены очень высокие. Рядом с аэропортом гостиница – та, про которую говорили, что самая дешёвая. Номера в ней от 519 рублей и выше. Всё ясно, я так и думал. Для меня свыше 300 – это совершенно не творческое решение вопроса...

Теперь до нового кладбища. Это недалеко. Поворот на основную дорогу, где выставлены вертолёты-самолёты, потом развилка: левая объездная, правая в город, мне по правой, и вот уже виднеется ограда.

На входе поставлены две квадратные бревенчатые башенки с шатёриками, между ними деревянные решетчатые ворота. От башенок по обе стороны на некоторое расстояние идёт ограда-заплот из лежащих брёвен. В книге Ополовниковых написано, что здесь предполагалось ещё возвести деревянную часовню с высокой звонницей, имелся уже разработанный проект, однако в последний момент было отказано в финансировании...

Сейчас хорошая возможность пройти через северную часть города, которая по другую сторону речки Шайтанки относительно основных районов. Эта часть довольно невзрачная, поселкового типа, низкорослая, малоухоженная. Но мне почему-то здесь чувствуется уютней, чем на вчерашних цивильных проспектах. Это всё мне давно знакомо, в таких северных городках и посёлках мне доводилось бывать каждое лето, я через них проезжал, я в них жил, бродил по закоулкам... Приметил, кстати, в эти дни одну особенность: в Салехарде (как и в Лабытнангах) совершенно нет непременного городского атрибута – газетных киосков. Газеты-журналы продаются здесь во всяких других местах: в продуктовых магазинах, например, на рынке, на вокзале. Оттого на улицах кажется как-то пустовато...

Ну всё, теперь домой, и этот вечер я отдыхаю. В моей комнате от прежних жильцов осталась на полке пара книжек, ещё из советской эпохи – художественная проза, соцреализм. Одну из них я уже начал читать, и, должен заметить, с удовольствием. Это книга Сергея Воронина, роман «Две жизни» и рассказы. Я думаю, она попала мне в руки в нужное время и в нужном месте. Это роман про партию изыскателей, прокладывающих на Дальнем Востоке трассу для железнодорожной ветки. Действие происходит в 1937 году, когда ещё не было ни современной авиации, ни многих прочих технических достижений повышенной проходимости (и по суше, и по воде). Из Москвы в верховья амурского притока приходилось добираться неделями, поднимаясь на вёслах по своенравным и непредсказуемым таёжным рекам с постоянно подстерегающими опасностями, авариями, потерями. Это роман о людях и их характерах, о труде изыскателей и смелых технических решениях, о жизни и работе в полевых условиях. Роман вроде бы самый обыкновенный, рядовой, каких в своё время издавалось много, но как-то так хорошо лёг и под настроение, и под ситуацию, что я запоем углубился в чтение, не замечая времени. Уже давно я так ничего не читал, и вот сейчас, в Салехарде, мне предоставилась такая возможность. И это замечательно. А то мы из самой читающей нации со всеми нынешними телевизорами, компьютерами, интернетами превратились вдруг непонятно во что...

Засиделся я в итоге с этой книжкой сильно заполночь. А утром вставать надо рано, «Линда» по расписанию отходит в 9.

С утра погода по-прежнему не предвещает ничего хорошего. Всё небо в тучах, холодно, и ветер такой же, как вчера. Идти на пристань, тем не менее, надо. Но чувствую я, что скорей всего придётся возвращаться обратно и ночевать здесь ещё одну ночь. Это будет уже четвёртая по счёту (а с директором была договорённость насчёт трёх), но я Галине Салимовне объяснил ситуацию, и та сказала, что бельё моё пока убирать не будет. Если что, я смогу вернуться.

В порту сегодня то же самое, что и вчера. Ни «Линды», ни «Метеора» не будет, шторм на Оби. Говорят, что вчера не пошёл даже паром на Лабытнанги, к поезду. Поезд ушёл полупустым. А «Метеор» сегодня из Мужей пошёл не в Салехард, а обратно в Берёзово. Как будет завтра, никто не знает. Штормовой прогноз был дан на три дня, сегодня второй.

Опыт мне, однако, подсказывает, что сразу уходить не следует. Лучше пока остаться, понаблюдать за ситуацией, пообщаться с народом. Если даже и не возникнет никакого варианта, то могут проясниться какие-то полезные моменты. Мне надо всё-таки определяться со следующим местом и где там жить. И я правильно сделал, что остался. Через какое-то время подошёл на причал увешанный вещами молодой человек, общительный и пронырливый, по имени Николай. «Массовик-затейник», – представился он мне. Сразу же бросил свои вещи и побежал искать капитанов судов, пытаться с ними договориться. Он сам из Тюмени (здешнего областного центра), и ему сейчас надо туда, и как можно быстрее. На самолёт не хватает денег, приходится перекладными: по реке, потом поездом. Ни с одним капитаном Николаю договориться не удалось, однако знакомство это оказалось для меня в итоге вовсе небесполезным...

А уехать мне сегодня, по всей видимости, всё же не светит. Народ уже почти весь разошёлся, пора и мне идти. Обратно домой, в общежитие, к своим книгам. Никуда сегодня не пойду, буду читать.

А утром новая попытка, встать надо ещё раньше, часам к семи быть в порту. Два дня по Оби ничего не ходило, и если вдруг сегодня что-нибудь пойдёт, то народу ожидается трёхдневная норма, надо занимать очередь за билетом.

На небе по-прежнему тучи, но ветер, кажется, немного утих. Народ на причале уже есть, в кассу очередь пока небольшая. Некоторые так на причале и обосновались: живут прямо здесь, на скамеечках, с дитём... Толпа постепенно набирается, подошёл Николай из Тюмени, снова увешанный вещами. Приехала кассирша, сказала, что «Линды» сегодня опять не будет. Насчёт «Метеора» пока непонятно, все ждут, напряжение усиливается. Народ всё прибывает, уже полный дебаркадер, и вот, наконец, радостная весть: «Метеор» вышел из Берёзово и идёт сюда. Прошло какое-то время, и начали продавать билеты. Это значит, что метеопрогноз должен быть уже благоприятный. Однако напряжённость не спадает, теперь новый вопрос: а хватит ли билетов на всех? На борту 120 посадочных мест. Я стою от кассы недалеко, но передо мной все берут очень помногу. Вон молодой человек, по имени Антон, школьный психолог из Горок, везёт большую группу школьников, берёт сразу билетов сорок...

Так докуда же мне всё-таки брать билет? Я за эти два дня пообщался немного с народом на причале, кое-что узнал. Антон, например, мне объяснил, что историческое русское поселение здесь только одно: деревня Кушеват, что на Большой Оби, неподалёку от посёлка Горки. Название у него, правда, хантейское (означает «когтистый мыс»), но это в этих местах самое старое поселение, там бывал даже сам Ермак, когда шёл к месту будущего Обдорска. В Кушевате до недавнего времени стояла деревянная церковь, ныне утрачена. И вообще, сейчас там мало что осталось. В 60-е годы деревня была объявлена неперспективной и всех жителей переселили в Горки. Но некоторые дома ещё стоят, в них могут приезжать, использовать как сезонное жильё... А Горки – это большой посёлок, существует с 1930-х годов, в него ссылали раскулаченных. А в годы войны ещё и калмыков, немцев...

Всё это очень интересно, но я сейчас ни в Горки, ни в Кушеват, видимо, не попадаю. Путь мой лежит в стороне от Большой Оби. Впрочем, от Мужей в Горки ходит местный катерок (идёт по протокам-перемычкам, 80 километров), так что, в принципе, всё возможно... А сейчас мне надо выбирать из двух вариантов: Шурышкары или Мужи. Старинные постройки, как мне сказали, есть и там, и там, но если соскакивать в Шурышкарах, там надо будет где-то ночевать (непонятно где), и мне что-то очень не хочется с этим заморачиваться. А Мужи – это райцентр, там есть гостиница, музей и, кроме того, километрах в трёх, в деревне Хантымужи, музейный комплекс под открытым небом. Всё, подходит моя очередь, я решил: еду до Мужей.

Ура! Взял билет! Теперь, наконец, можно расслабиться и спокойно ждать судна. Оно должно уже быть где-то на подходе.

Малая Обь. Районный посёлок Мужи

21-24 июля

«Метеор» отошёл в 2 часа дня. И даже взял на борт практически всех желающих (осталось человека три-четыре). В устье Полуя остановка на полчаса: предстоит заправка с плавучего заправщика. И вот снова отчалили, на этот раз уже окончательно, свернули в Обь и пошли вверх по течению.

Да, похоже, что в шторм волна здесь основательная: ширина реки до 3 километров. Берега всюду низменные, тундра либо хилые лесочки, кустарники. Только Салехард возвышается вдали на мысу, с каждой минутой становясь всё мельче и мельче и растворяясь постепенно в воздушной дымке...

Селения по Оби расположены не часто, в среднем километров через 20-30. Ближайшее – Катровож, от устья Полуя шли до него минут 50. Мимо села мы не идём: оно стоит не на Оби, а на Соби, в 4 километрах от устья, за поворотом. Видна только телевизионная вышка, да на короткое время показался краешек домов вдалеке.

По обоим бортам природа особым разнообразием не отличается. Плоский монотонный берег, такие же плоские зелёные острова и косы, и очень много воды. Действительно, как будто в весеннее половодье: все острова изрядно подтоплены, трава, кусты, деревья, кажется, растут прямо из воды. И сама Обь сейчас кажется шире, чем она есть в действительности. На самом деле часть водного пространства, которая ближе к берегам, – это зачастую не речное русло, а сор. Так здесь называют заводь, тихое место, часть поймы, подтопленную половодьем. Там нет течения, а глубина обычно метр-полтора.

Вот островов и проток стало больше, и, не зная реки, трудно сориентироваться. Но, похоже, где-то здесь развилка на Большую и Малую Обь. И действительно, вскоре наше русло стало заметно уже. Справа по ходу коренной берег (левый), здесь он уже слегка возвышенный, и вот на нём показалась небольшая полянка, открытое место, один домик наверху, один внизу. Деревня Лохподгорт, подписанная на карте как нежилая. Ещё минут 10 – и впереди завиднелось большое село Шурышкары, где у нас первая остановка. От Салехарда это 110 километров, в пути мы уже почти три часа, времени без малого пять. То, что удаётся обозреть с борта «Метеора», никакого интереса не представляет, ни одного примечательного сооружения. Правильно я, наверное, сделал, что решил здесь не выходить.

От Шурышкар до Мужей 83 километра, часа полтора хода. Кажется, мы пошли какой-то срединной протокой, с обеих сторон одинаковая картина: протоки и острова, соры, косы с кустарником, лесные гривки. Такое, собственно, всё междуречье – пространство между Большой и Малой Обью, между коренными обскими берегами. И судя по карте, это сейчас действительно междуречье: после Шурышкар русло раздваивается на два равновеликих – Малая Обь (мы идём по ней) и Малая Горная Обь, она у коренного берега. По Горной стоят несколько промежуточных селений (Унсельгорт, Усть-Войкары, Восяхово), но с борта их не видно, та протока от нас далеко.

К коренному берегу подошли как-то незаметно, вновь сомкнулись с Горной Обью. И вот, наконец, за островом показалась деревушка Хантымужи, а впереди на взгорке большой массив домов, крупный посёлок. Вот и Мужи. Приехали. Времени половина 7-го, причаливаем к пристани-дебаркадеру. У «Метеора» сегодня здесь конечная, утром в 6 часов он (при наличии погоды) идёт в Салехард, потом сразу обратно, через Мужи до Берёзово.

У пристани стоит большое количество моторных лодок. Часть народа, выходя из «Метеора», сразу же по ним рассаживается и отчаливает. Преимущественно в сторону Горок. Встречают тех школьников, которых Антон везёт, распределяют по лодкам. Кого-то ждут наверху с машиной. Меня здесь не ждёт никто, но я уже знаю, куда сейчас идти. Ещё на борту я перекинулся парой слов с Николаем (который из Тюмени) на тему «где бы здесь застолбиться», и тот предложил интересный вариант. «Я, – говорит, – тут ночую у одной хозяйки, она берёт 150 рублей за ночь. Хочешь, пошли со мной». Вариант этот интересен не только ценой, но и замечательной возможностью плотнее пообщаться с местным населением.

От пристани идти минут 15, первая улица вдоль Оби. Дом на две квартиры. Хозяйку зовут Галя, смуглая темноволосая женщина лет 45, человек, как видно, лёгкий и доброжелательный. Мне надо здесь обосноваться на три ночи. На Берёзово «Метеор» отсюда ходит через день, по чётным: завтра (22-го), потом 24-го. Но если планировать поездку в Хантымужи, то до завтра я, очевидно, не управлюсь...

У Гали в доме полно народа. У неё шестеро детей. Три дочери живут отдельно, а здесь двое младших сыновей-школьников, Валерка и Коля, и ещё дочь Татьяна, у которой своя дочурка Кристина, 9 месяцев. Кроме того, у Гали живут ещё двое постояльцев, с Кыргызстана – тётя Рая и её племянник Айбек. Они здесь торгуют: базируются в Берёзово, в Мужах наездом.

Благодаря Николаю, удаётся достаточно легко вписаться в ситуацию. Его активность хлещет буквально через край. Он вообще такой по жизни, у него постоянно полно идей. На вид ему лет 25, по специальности электромонтажник, но опробовал уже различные виды деятельности: он и массовик-затейник, и косметикой торговал, а сейчас хочет устроить арбалетный тир в Салехарде, всё придумывает рекламный плакат. Коля-мелкий от него не отходит, они с ним как друзья.

Время ещё не позднее, можно куда-нибудь сходить. Тут за домами мелькала деревянная церковь, она где-то недалеко. Церковь Архангела Михаила, новодел, построена армянами-гастарбайтерами лет 6 назад. Одноглавая, приземистая, неказистая и слегка кособокая. Обшита вагонкой, обработана бесцветным составом, кровля из металлочерепицы, глава позолочена. И непосредственно под главой (почти без шейки) совершенно несуразный тяжёлый квадрат из полиц-водоотводов, нависающий над восьмигранным низеньким барабанчиком...

Тут же в церковной ограде стоит ещё одно сооружение – звонница. Только сделана она несколько нетрадиционным способом: устроена на избе – ярус звона с шатром и главкой. Или наоборот: изба сделана со звонницей наверху. Эта изба сразу же выделяется среди остальных строений, от неё даже сначала повеяло чем-то родным, народными мотивами. Оказалось – тоже новодел, из «карандашей» (калиброванных брёвен), и покрыта составом, имитирующим потемнение дерева. Четырёхскатная железная крыша, оконные рамы и наличники выкрашены в белый цвет, вся кровля – в зелёный. На двери прикреплена бумажка-распечатка с надписью: «Дом-музей "Коми-изба"». Это один из филиалов мужевского музея. Хантымужи, куда я хочу попасть, – это другой филиал (под открытым небом); есть ещё и третий, тоже под открытым небом: село Овгорт, стоит на речке Сыне, притоке Малой Оби (впадает километрах в 20 выше Мужей). Это далековато, и добраться туда, скорей всего, не получится...

Коми-избой заведует работница музея Анна Александровна Худалей. Живёт она здесь неподалёку. Время уже не раннее, близится к 10 часам, но Николай всё-таки сподвиг меня зайти к ней прямо сейчас. Анна Александровна оказалась женщиной необычайно любезной и – православной. Она сама из ижемских коми, перешедших за Урал, дочь потомственного оленевода, и очень рада была услышать, что с землёй Коми я уже давно и тесно связан, что с 1989 года регулярно там бывал и участвовал в восстановлении деревянных храмов. Коми-избу она мне с удовольствием покажет, договорились на завтра на утро.

Утро – это в данном случае половина 11-го. Анна Александровна жёстко привязана ко времени: у неё маленький ребёнок, и надо, чтобы кто-нибудь за ним присмотрел в её отсутствие.

Коми-избу здесь поставили в конце прошлого года. Проектировали и строили её кировцы, и сделали, говоря по правде, лишь некое внешнее подобие традиционной коми постройки. Изначально в ней предполагалось устроить что-то вроде музейно-культурного центра коми-зырян, однако на деле вышло несколько иначе. Поскольку на избе возвели звонницу, она стала как бы частично церковной, и половину помещения занял священник. Во второй половине музей. Он ещё в процессе становления, сбора экспонатов; сейчас устроен «спальный угол», с кроватью за занавеской и настенным ковром, и «кухонный угол», с посудным старинным буфетом. Другая комната как бы административная, и одновременно в ней выставлены изделия местных детишек, их здесь активно обучают народным промыслам, поддерживают традиции.

На прощание Анна Александровна сфотографировала меня из моего аппарата в коми народной одежде, сводила на звонницу и подарила красочную книгу-фотоальбом «Среди обских раздолий» с дарственной надписью. И ещё подарила одно местное изделие с названием тугу – это такой небольшой мешочек с народным орнаментом для всякой мелочёвки. Кроме того, она договорилась с директором основного музея, и те вот прямо сейчас заедут за мной на машине.

Основной районный музей находится в новом здании, в центре посёлка. Из экспозиции готова пока только небольшая часть. Имеется, в частности, фотография старой деревянной церкви в Мужах, которую в 1930 году разобрали, а на её месте построили клуб. Стояла она в центре, недалеко о пристани (не там, где сейчас стоит новая церковь), была одноглавая, поздней постройки, с колокольней, основной объём завершался четырёхскатной уступчатой кровлей. Кроме Мужей старые церкви были ещё в Шурышкарах, в Кушевате. Сведения минимальные. Шурышкарская вроде бы есть на каком-то фото...

Директора музея зовут Анна Геннадьевна, она помогла мне решить вопрос и с попаданием в Хантымужи. Это здесь недалеко, но пешком сейчас не пройти: большие разливы. Надо плыть на лодке. И есть один человек, по имени Виктор Викторович, который может меня туда свозить. Анна Геннадьевна быстренько с ним созвонилась, и он мне объяснил, как найти его дом.

Виктор Викторович – тоже работник музея, деятельный такой мужичок лет 60-ти. Насчёт Хантымужей он предложил интересный вариант. В 30 километрах ниже по Оби возле села Усть-Войкары найдено древнее городище, и сейчас там ведутся раскопки. А завтрашним «Метеором» из Салехарда должны сюда приехать двое то ли биологов, то ли археологов, и Виктору Викторовичу надо будет их сразу же везти на то городище. Заодно может взять и меня, а на обратном пути заехать со мной в Восяхово и в Хантымужи. Если бы так всё и вышло, это было бы замечательно...

А сегодня я, что называется, в свободном полёте. Коля-мелкий, правда, Галин сын, любит мне на хвост садиться. Ходим по посёлку с ним вместе, комментирую ему свои мысли по поводу здешних построек, их возраста и фотогеничности. Вообще, удачно я здесь в Мужах вписался. Сразу столько знакомств, разговоров, одно цепляет другое. В доме, где я обосновался, стало немного потише: днём на «Метеоре» уехал в Берёзово Николай-тюменский, этим же рейсом отбыли и тётя Рая с Айбеком. Можно теперь, наконец, и с Галей пообщаться, относительно спокойно... В итоге к вечеру у меня уже сложилась достаточно определённая картина здешней жизни.

Мужи – это коми село, центр Шурышкарского района. Коми пришли сюда в середине XIX века, с западной стороны Уральского хребта. Название Мужи (ударение на первом слоге) в переводе с хантейского означает живун, незамерзающая (живая) вода. Есть тут поблизости озеро, в котором, по мнению местных хантов, вода подо льдом всю зиму остаётся «живой». По другой версии это название происходит от коми слова мыжи – виноватые, поселение виноватых. Виноватые – это перед царём, сюда ссылали провинившихся. Более раннее название села – Попвож, по коми «селение священника». Есть в районе и другие коми-зырянские поселения: Восяхово (переселенцы с Мужей), Киеват (выше по течению, в районе устья Сыни). К слову сказать, я раньше считал, что коми и зыряне – это одно и то же. Оказывается, нет. Есть какие-то тонкие различия, например, в ареале расселения. Впрочем, возможно, это вопрос терминологии...

Коренного народа, хантов, в районе 47 процентов. Иногда их можно встретить в своих ярких национальных одеждах, есть мастера, которые умеют её изготавливать, и она пользуется спросом. Самые крупные селения в районе – Мужи (по официальным данным свыше 3000 жителей) и Горки (около 2000). Это если не считать многочисленных строителей-гастарбайтеров. А их тут процент достаточно ощутимый. Строительный бум, развернувшийся в Салехарде, докатился и досюда. Не в таком, разумеется, объёме, однако то здесь, то там возводятся яркие двух-трёхэтажные дома современной конструкции, частные магазинчики, кафе, красиво отделано здание районной администрации, прежде серое и унылое. Но интересно заметить, что местное население в этом строительстве не задействовано. Ведётся оно не по районной, а по окружной программе, и, соответственно, везде используется дешёвая рабочая сила. Те же южные народы.

Что же касается народа местного, то, судя по рассказам, в крупных селениях ситуация с занятостью не столь беспросветная, как на Севере европейском, где мне доводилось бывать прежде, в течение длительного ряда лет. В Мужах имеется совхоз, оленеводческо-рыболовецкий (существует на дотации), восемь бригад оленеводов. Но оленей сейчас не увидишь: в летнее время они обычно за Уралом (там условия лучше), а сюда переходят на зиму, здесь проще добыть ягель из-под снега. В Горках тоже совхоз, рыбозавод, четыре оленеводческие бригады, звероферма. И в Мужах, и в Горках имеются молочно-товарные фермы (также нерентабельные и дотационные) и заготкооперативы. А в малых деревнях работы нет, люди там живут в основном рыболовством. Рыбы в реке, кстати, достаточное количество. Есть даже супер-элитарные виды, например, муксун (я вообще в первый раз услышал это название), который блюдётся пуще осетровых: астрономические штрафы, если выловишь хотя бы одного. Но всё равно ловят.

Надо заметить, что за последние годы жить здесь стало немного лучше. Появилась возможность делать крупные покупки (правда, в основном за счёт кредитов): лодки, моторы к ним, машины. Машины, кстати, по улицам снуют то и дело: туда-сюда. И это для меня немного странно: ведь дорог отсюда нет никуда. Машина может ездить только внутри посёлка. Или на пароме по реке. Вообще, если отсюда куда выбираться, то только водой. «Метеор» через день да местный катерок, ходящий два раза в неделю на Овгорт и один раз на Горки–Лопхари. Доставка грузов тоже водой, имеется большой грузовой причал. Зимой прокладывается зимник. А в межсезонье – вертолёт, площадка находится у нижнего (по течению) края посёлка. С Колей сегодня туда пошли, увидели интересную картину: дорога непосредственно перед площадкой спускается в ложбинку, и эта ложбинка основательно залита водой. Пройти если и можно, то только в сапогах-броднях. Деревянный сарайчик-аэропорт стоит в стороне, у самого берега, на травянистом лужке, и этот лужок тоже сильно подтоплен, весь в глубоких лужах. В таком же примерно положении и прочие строения, стоящие непосредственно у реки. Некоторые сарайчики стоят прямо на воде, с берега только подход. Несмотря на конец июля, на Оби сейчас огромные разливы, как во время весеннего половодья. Объясняют это так: в этом году была очень снежная зима и холодная весна, холодный июнь. А в июле началась сильная жара, и пошли сразу массово оттаивать уральские снега-ледники, и потекла вода с гор... Для меня это вообще-то удивительно и непривычно: сколько я путешествовал по Северу-европейскому, там наблюдается совершенно противоположная картина: год от года все реки мелеют. Даже самые большие – Двина, Мезень, Печора. Такое впечатление, что вся вода уходит сюда, за Урал...

Что касается старинных построек, то их в селе сохранились буквально единицы. Есть один старинный домик в центре, возле музея. Небольшой, одноэтажный, уральского типа: четырёхскатная крыша, хозяйственная часть Т-образно примыкает сзади. Подобные дома я видел 4 года назад в коми и пермском приуралье в районе верхней Печоры. В другом месте села стоят ещё несколько старых домиков традиционной конструкции. Но они сохранились хуже, и ничего особо примечательного я в них не заметил.

Итак, я за сегодня, можно сказать, весь посёлок осмотрел. Вечером мне предстоит большое и важное дело – баня. А на завтра намечен пока единственный пункт – поездка с Виктором Викторовичем. Но это только вечером, в 6 часов, по прибытии «Метеора».

А утром, собственно, никуда и не выйдешь. Вчера весь день ходили по небу тяжёлые тучи, и вот сегодня в 4 утра прорвало. На улице дождь, холодный и нудный, обложной. Остаётся только сидеть дома, смотреть «ящик», сериалы там всякие, детективные. Впрочем, иногда это надо. Даже на Трассах.

К обеду дождь вроде бы приутих, но податься всё равно некуда. В посёлке смотреть больше нечего, попытался выйти в лес – туда без сапог не войдёшь. Маленькая речушка Ёган (едва заметная ниточка на карте-двухкилометровке) разлилась и подтопила мост. Если даже перескочить по перилам, то на том берегу огромные лужи и тучи комаров... Это мне, кстати, сигнал на будущее: с Виктором Викторовичем надо будет ехать непременно в броднях.

На причал я подошёл к условленному времени. Виктор Викторович подошёл ещё раньше, но исключительно для того, чтобы дождаться меня и сказать, что можно расходиться по домам. Сегодня по метеопрогнозу ветер 18-22 метра в секунду, и «Метеор» из Салехарда не выпустили. Соответственно, никто оттуда не приехал, и ехать в Усть-Войкары необходимость отпала. Впрочем, до Хантымужей съездить будет можно, часика через два.

Выехали около 8 часов. Домчались на лодке за несколько минут. Вот наконец-то первая настоящая деревня на моём пути. Как хорошо, что я сейчас в броднях и взял накомарник. Везде трава, мокрая и высокая, а комары здесь совершенно остервенелые. Деревушка совсем маленькая, полтора-два десятка строений, включая сараи и амбары. Местный смотритель, хант по имени Алексей (и по прозвищу Кобзон) провёл меня по этнографической части, всё рассказал, показал. Лабаз (по-хантейски лопас) на столбиках и с приставной лесенкой, выдолбленной из бревна, изба зимняя, изба летняя, несколько мелких амбарчиков и ещё одно необычное сооружение – дровяной лабаз, по форме напоминающий чум. Ставились просто высокие жерди в виде шатра, сплошным образом и в несколько слоёв. Когда нижние слои подсыхали, их использовали на дрова, а сверху ставили новые. С одной стороны имеется приставная дверца во внутреннее пространство, там можно что-то хранить. Брёвна во всех постройках предварительно обтёсывали с двух сторон, а чтобы стены и фронтоны держали плоскость и не выгибались, их часто сжимали стяжками из жердей. Кровли тесовые, в два слоя, иногда снизу проложенные берестой. Низкие двери на «блоках» (деревянных шарнирах). Непривычная планировка жилых изб: одно общее помещение, низкие нары вдоль стен, низкие столы, табуретки. Обязательный элемент – очаг. В зимней избе он в углу, в летней по центру. Зимняя изба – более постоянное жилище, летняя – сезонная, ставилась на поймах ближе к воде, туда переселялись во время массового подъёма рыбы.

Ещё Алексей показал некоторые элементы национальной одежды, украшений. Из женского – длинный разноцветный жгут с металлическими кольцами и цепочками, женщины его вплетали в косы. Из мужского – пояс-оберег с цепями, украшениями из кости и медвежьими клыками.

Людей здесь живёт совсем немного. Все они обитают в одном большом доме, напоминающем колхозный амбар. И есть один небольшой домик, в одно окошко на фасаде, отличающийся от остальных, построенный из круглых, необтёсанных брёвен. Анна Александровна говорила, что здесь стоит одна коми изба – наверное, это она и есть. Внутри сейчас никто не живёт, но хозяин, похоже, есть и иногда наведывается.

Обратно двинулись в 9 часов. Виктор Викторович зазвал меня к себе домой, начал поить чаем и показывать на своём ноутбуке фильм о ямальской тундре и ненцах-кочевниках. Фильм снят участниками биологической экспедиции, кроме этого имеется ещё огромное количество компьютерных фотографий-слайдов – о здешней природе, о тундре и Уральских горах, о растительном и животном мире этих краёв. Восточный склон Урала – это вообще уникальный регион по своей флоре и фауне. И, к сожалению, сейчас над ним нависла реальная угроза. Вдоль этого склона собираются тянуть дорогу, железную и автомобильную: от посёлка Полуночное, что на севере Свердловской области неподалёку от города Ивдель, и до станции Обская (последней перед Лабытнангами). Строить её собираются для освоения новых уральских месторождений, и если это произойдёт, вся природа здесь будет, естественно, нарушена...

Из всех слайдов мне особенно запомнился один, из серии «полуостров Ямал». Заснята просто страничка паспорта, штамп о прописке-регистрации. Стандартная форма: населённый пункт, улица, дом, квартира. И в него от руки вписано: посёлок Яр-Сале, а там, где улица, с маленькой буквы: «тундра». Паспорт кочевника-оленевода. Условная привязка к посёлку Яр-Сале.

Слайды все красивые и интересные, но уж очень их много. До конца я выдержать не смог. Время уже позднее, 12-й час, пора домой. Виктору Викторовичу – особая благодарность.

На следующее утро погода испортилась ещё больше. Наверное, пришла вчерашняя, из Салехарда. Холодно и дождь, мелкий и противный. Погодный фактор для меня сейчас особо актуален: сегодня надо уезжать, и вопрос один – выпустят «Метеор» из Салехарда или нет...

Это удивительно, но его сегодня выпустили! Народ звонил, узнавал. Стало быть, погода там налаживается. Может быть, и до нас дойдёт? И действительно, через некоторое время дождь приутих и немного потеплело. Можно паковать вещи и двигаться к причалу.

С Галей обязательно обменяться координатами. Хороший она человек. Сегодня ночью мы с ней проговорили часов до трёх, её вдруг как прорвало, надо было высказаться. Через пару дней им тоже ехать: до Берёзово, потом до Приобья, потом в Екатеринбург. У Кристинки, внучки, заячья губа, и подошла очередь на операцию...

«Метеор» подошёл около 2 часов дня, следом за ним подошла «Линда». «Линда» так тут и осталась, обратно её не выпустили. А «Метеор» пошёл своим маршрутом, вверх по течению, к посёлку Берёзово.

И снова река, протоки и подтопленные острова, знакомый уже пейзаж. Ширина Малой Оби в среднем метров 500, однако встречаются места и до километра. Вот с левой стороны деревенька Новый Киеват, домиков 20, ещё через полчаса, тоже слева, Ишвары, совсем мелкая деревушка. Обе стоят в междуречье, на низких местах, вровень с уровнем воды. Совершенно одинокие, оторванные, предоставленные сами себе. На прогулочной палубе кто-то заметил: «Да, прав был царь, когда ссылал сюда неугодных...»

На реке идёт активная волна, барашки на гребнях. Первая остановка в селе Азовы, 70 километров от Мужей. Вот слева рыбачье становище – сарайчик-балок и чум, а через пару минут показалось и сами Азовы. Это рыболовецкое село, участок от Горковского рыбозавода. Стоит оно тоже как бы в междуречье: на острове между протокой Кочегаткой и Малой Обью. Но там уже небольшая возвышенность, холмик, и основная масса сельских домов сосредоточена наверху. Снизу только один ряд, на косе вдоль русла, и там они стоят практически в воде: от косы сейчас просматривается только полоска травы над водой. Дорожку от дебаркадера на берег тоже в одном месте подтопило, народ с «Метеора» подошёл и не знает, как пройти.

Следующая пристань Теги, это уже Ханты-Мансийский округ. Ещё 88 километров и полтора часа хода. За бортом всё та же картина, пусто и безлюдно, только пара мелких рыбацких посёлочков в 5-6 домиков. На прогулочной палубе задувает холодный ветер, и с неба сыплет мокрыми иглами. Похоже, мы догнали погоду (вернее, непогоду). Это с Салехарда идёт эта хмарь, сегодня утром она проходила через Мужи. Идёт она по всем признакам с севера на юг, и мы тоже с севера на юг, но мы быстрее – и вот, догнали. Сейчас обгоним, а она нас потом ещё раз накроет, уже в Берёзово...

К Тегам подошли в 5 часов. А вот здесь, похоже, стоило бы остановиться. Домики-то у берега интересненькие, не такие безликие, как в прочих пунктах. Тут, наверное, есть что посмотреть (и, надо заметить, я не ошибся, мне это потом подтвердили). Лет семь назад я бы, может быть, даже и соскочил. Но чем старше, тем становлюсь консервативнее. Нацелился на Берёзово – значит до Берёзово. Уплочено. Нельзя объять необъятное. К тому же по такой погоде выходить из тёплого салона... Тут хозяин собаку не выпустит... Короче, на подвиги меня сейчас не тянет.

После Тегов до Берёзово остаётся один перегон, 59 километров. Стоит Берёзово не на Оби, а на её притоке, Сосьве. Скоро мы должны уже в неё зайти, но не зная реки, этот момент зафиксировать трудно. По ширине она примерно такая же и на этом участке идёт в том же направлении. От Тегов мы идём уже больше часа, из салона ничего почти не видно, все окна запотели, и вдруг с правого борта возникает – уже прямо напротив – не деревня, не село, а будто маленький городок, с белой церковью, поблёскивающей золотым куполом. Всё, приехали. Конечная остановка, пристань-дебаркадер.

Исторический городок Берёзов

24-26 июля

Церковь-то мне уже знакома, по фотографиям. Да и о самом месте я наслышан. Первый раз про Берёзово мне рассказал мой старый приятель Женька Остапенко (или просто Остап), товарищ по университету и по авторской песне, а ныне (не больше, не меньше) помощник губернатора Ханты-Мансийского автономного округа. А место это историческое. Сейчас у Берёзово статус посёлка, но раньше это был город Берёзов, один из первых русских городов за Уралом, возникших после похода Ермака (наряду с Тюменью, Тобольском, Сургутом). Дата его основания – 1593 год, на два года раньше Обдорска. Возник город на месте остяцкого поселения с названием Сумгут-Ваш (Город Берёз). Его удалённость и трудность сообщения с внешним миром способствовали тому, что городок со временем приобрёл некую не вполне добрую славу. А именно: сюда стали ссылать неугодных людей. Самым известным берёзовским ссыльным был князь Александр Данилович Меншиков, знаменитый сподвижник Петра I и, как сейчас иногда говорят, «родоначальник коррупции». Отбывали здесь ссылку и некоторые декабристы, опальные князья, а также революционеры Ногин и Троцкий. У Женьки-Остапа даже был проект: сделать в Берёзово что-то вроде исторического центра политической ссылки...

У меня сейчас внутреннее ощущение, для Трассы довольно непривычное. На Берёзовскую землю я ступаю с некоторой опаской. Такого, пожалуй, не было даже 4 года назад, когда я проходил через действующие зоны, на севере Пермской области... Начитался, понимаешь ли, всяких «ужастиков» в автостопных описаниях, что будто бы в этом посёлке (равно как и в прочих небольших населённых пунктах данного региона) происходит совершенный беспредел и царят законы дикого Запада: прав тот, кто первый выстрелил, при этом чужак всегда не прав. Что стрельба и резня здесь обычное дело, а многие жители посёлка либо сидели, либо обязательно сядут. Что путешественников (вроде меня) тут не любят, и романтики дальних дорог не понимают принципиально. И крайне трудно вписаться куда-либо на ночлег: гостиница маленькая и переполненная, а между постояльцами регулярно происходят разборки.

Так это или нет – мне сейчас предстоит проверять на себе самом. Есть, правда, некоторая отдалённая «крыша» (по имени Остап), но она действительно может оказаться слишком отдалённой...

Пока что очевидно одно: встречает меня Берёзово не слишком-то радушно. В гостинице на дебаркадере мест нет, надо идти в посёлок. Дорога на берег идёт по длинной дамбе, открытой всем ветрам, совсем не тёплым и не ласковым. А при подходе к посёлку вдобавок ко всему активно забарабанил дождь, от которого некуда скрыться. Как я и предполагал, эта хмарь всё-таки нас нагнала...

Как бы то ни было, надо здесь как-то осваиваться. Дорога от реки, делая выверт, поднимается в гору и продолжается улицей Ленина. Первое, что выхватывает глаз – справа впереди, за берёзками, современное фешенебельное здание отеля «Град Берёзов» и рядом с ним стилизованный бревенчатый восьмигранный ресторан, напоминающий башню острога-укрепления. Этот фешенебельный вид, судя по всему, ничего хорошего не сулит, однако я всё-таки для интереса внутрь отеля решил заглянуть. Увидев на прейскуранте четырёхзначные цифры, не стал даже рассматривать, какие они, а сразу двинулся дальше по улице Ленина. Тут где-то должна быть другая гостиница, попроще, с названием «Берёзка». Надо пройти несколько кварталов и свернуть направо. Деревянное двухэтажное здание, фасад на ремонте, вход со двора.

Есть свободные места, и совсем не дорогие – 270 рублей. Это даже дешевле, чем на дебаркадере (там 280). Номер четырёхместный, плотно заставленный кроватями, есть телевизор и низенький стол, но совершенно нет стульев. У меня в рюкзаке есть мешок-компрессионник, туго набитый шмотками, будет мне в качестве стула.

Время ещё не позднее, 7 часов вечера, дождь, кажется, перестал и больше не возобновлялся. Можно сделать ознакомительный обход. Посмотреть, что тут есть интересного и наметить объекты для съёмки.

А посмотреть здесь, похоже, есть что. Я ещё когда шёл к гостинице, заприметил по улице Ленина пару старых домов. Один из них – бывшая женская церковно-приходская школа, двухэтажное красно-кирпичное здание конца XIX века, на фронтоне над входом главка с крестом. И по другую сторону улицы небольшой одноэтажный домик, тоже из красного кирпича, с одного края выступает небольшой поперечный возвышающийся объём, перекрытый на два ската и с круглым окошком наверху. Построен он, как написано на табличке, в начале XX века.

Если походить по разным уголкам посёлка, можно найти и ещё кое-что. Пара старинных усадебных ворот – массивных, с выступающими декоративно оформленными окончаниями столбов. Новая одноглавая каменная часовня у кладбища. Несколько старых крестьянских усадеб уральского типа, как в Пермской области, под Чердынью (только дома здесь меньше по размерам), есть даже с тесовой кровлей из дороженых досок. Амбар старинный деревянный с возвышающейся срединной частью и скошенными углами на стыках фронтонов с коньком кровли (кровля тесовая).

Весь посёлок имеет примерно квадратные очертания, протяжённость из конца в конец полтора-два километра. Планировка регулярная, продольно-поперечная, на первой от реки большой поперечной улице (улице Собянина) стоят несколько старинных деревянных особнячков. Бывшее здание казначейства (конец XIX века), одноэтажное и протяжённое, казённого вида, с небольшим треугольным фронтоном по центру фасада. Слева от него дом промышленника К. В. Добровольского, 1876 года постройки, тоже длинный и одноэтажный, под свесом кровли многочисленные кронштейны. По центру крылечко с полукруглой кровлей на резных столбах, а наверху, вторя крыльцу, тоже под полукруглой кровлей балкончик-мезонин. Оба здания стоят пустые, в казначействе заколочены окна.

А по другую сторону от казначейства стоит ещё один деревянный особнячок, меньших размеров, весь бело-синий, с узорными наличниками и резными подзорами под свесом кровли. До недавнего времени в нём был Берёзовский районный музей, сейчас здесь Центр культуры и искусства народов Севера. А музей теперь находится в новом здании, завтра надо будет туда наведаться.

Пересекая улицу Ленина, улица Собянина вскоре выводит на старинный деревянный мост через овраг. С дороги мост кажется не таким большим, однако со стороны выглядит довольно внушительно. Сам он слегка выгнут, с краёв опирается на два сруба, уложенные в реж (с просветом между брёвнами), а по середине три ряда высоких деревянных столбов-опор с раскосами. Мост требует ремонта (точнее, реставрации: он является памятником), но всё никак не могут начать. Для проезда машин он перекрыт, можно только пешком.

Прямо за оврагом, на открытом месте, у спуска к берегу стоит белая каменная церковь. Она средних размеров, завершается куполом с восьмигранным барабаном и главкой наверху. Ещё четыре мелких главки стоят у основания купола и одна над алтарём. В западной части прямо из трапезной вырастает колокольня с одним ярусом звона и высоким золочёным шпилем наверху. Позолочены и все главы с крестами. Церковь обнесена оградой с белыми столбиками и арочными парадными воротами с главкой.

Немного поодаль над речным берегом располагается уютный парк из «падающих» лиственниц (с загнутыми наверху кронами) и кедров. Это древняя языческая роща, здесь раньше совершались жертвоприношения. Возле парка памятник Александру Меншикову: на постаменте бронзовая фигура князя по пояс, со свитком в руке. Снизу надпись: «Благодарная Россия сподвижнику Петра Великого Светлейшему князю Меншикову Александру Даниловичу». Неподалёку, в самом парке, находится могила его дочери.

Если от церкви и парка пройти немного вглубь посёлка, то на улице Астраханцева можно увидеть одноэтажное, но объёмное деревянное здание районной больницы. Построено оно в 1930-е годы, однако мастера подошли к делу творчески и с соблюдением традиций. Кровля с крутыми скатами и скошенными углами на стыках коньков с фронтонами, частичная обшивка верхней части здания с фигурным нижним краем, художественно оформленные раструбы водосточных труб наверху. Завтра надо будет повторить весь сегодняшний маршрут и поработать фотоаппаратом. Главное, чтобы была погода. А небо, похоже, начало понемногу светлеть...

И действительно, к утру развиднелось. Появилось солнышко, облака уже лёгкие, и заметно потеплело. У меня на сегодня обширная программа, основной пункт – посещение местного музея. Надо обязательно пообщаться с музейщиками, скорректировать свои дальнейшие планы: куда ехать, где останавливаться, что смотреть.

Но с музеем вышла неувязка. Он сейчас в процессе переезда в новое здание, и переезд этот затянулся уже на несколько лет. Экспозиция не готова, обещают открыть в ноябре. Только снизу, на входе, выставлено небольшое количество этнографических экспонатов и стоит несколько стендов со старыми фотографиями. Есть среди них и довольно интересные, например, старое фото берёзовской церкви. Она тогда выглядела несколько иначе, чем теперь. Купол, например, был не сферическим, а приплюснутым, шпиля на колокольне не было, а под обеими главами (и на храме, и на колокольне) было ещё по дополнительному объёму луковичной формы.

С музейщиками, тем не менее, по интересующим меня вопросам пообщаться удалось. А интересуют меня, прежде всего, промежуточные пункты на пути к Приобью: Нижние Нарыкары, Перегрёбное с Чемашами, Шеркалы. Но все эти селения относятся уже не к Берёзовскому, а к соседнему, Октябрьскому району, и от музейщиков поэтому удалось получить только некоторую первоначальную информацию, которую желательно было бы уточнить. Мне посоветовали обратиться в фольклорный фонд, к Кашлатовой Любови Васильевне.

Любовь Васильевна приняла меня очень любезно, рассказала много интересного. Они сами занимаются этнографией, народными традициями, ездят в экспедиции по историческим селениям. Недавно вернулись с Вогулки, малого притока Сосьвы, там много чего сохранилось (старинные дома, лабазы), но все селения уже нежилые, народ оттуда съехал. Назвала мне ряд интересных мест по Сосьве: Шайтанка, Чуанель, Сартынья (там деревянная церковь), а в посёлке Сосьва музей под открытым небом, мансийские народные постройки: избы зимняя, летняя, специальная изба, где женщины рожали, суньях (лабаз по-мансийски), уличная печь, чум, корал (загон для оленей).

Среди прочих мест Любовь Васильевна упомянула Теги, те самые, которые я проскочил на «Метеоре». И подтвердила, что в этом селе остановиться действительно стоило. Там сохранились дома традиционной хантейской архитектуры, старый лабаз, детское стойбище.

Всё это очень интересно, но мой путь лежит сейчас в ином направлении, и селения меня интересуют в первую очередь те, что стоят выше по Оби. Но поскольку это другой район, информация лишь отрывочная. В Нарыкарах старые дома если и сохранились, то только снизу, у берега. Основное село перенесли дальше, на горку, и постройки там уже все современные. В Чемашах старые дома есть, ещё там лет 30 назад стояла деревянная церковь. Сохранилась или нет – неизвестно. В Шеркалах остановиться стоит однозначно. Это старинное село, там есть церковь, музей обских хантов, традиционные постройки. Ещё хорошо бы попасть и в сам районный центр, посёлок Октябрьское. Это тоже древнее поселение, смешанное по этническому составу, имеется районный музей. Но Октябрьское – это уже дальше Приобья, и маловероятно, что я смогу туда доехать...

Фольклорный фонд находится недалеко от берёзовского храма. Я, кстати, вчера к нему даже не подходил, только издали. Интересно, открыт или нет?.. Открыт, можно зайти внутрь. У входа можно почитать историческую справку о том, что это церковь Рождества Пресвятой Богородицы, построена в 1786 году на месте церкви, основанной в 1729 году князем Александром Меншиковым. Отреставрирована в 2004 году. Церковь действующая, пространство внутри небольшое, но убранство благолепное, имеется северный придел во имя пророка Илии.

Всё хорошо, жаль только, что с музеем так неудачно вышло. Судя по автостопным отзывам, экспозиция в нём была интересная. Надо бы это чем-то компенсировать. Зайти, например, в старый музейный особняк, где сейчас Центр культуры и искусства народов Севера. Там тоже есть выставочный зальчик-комнатка, где представлены изделия современных народных мастеров, выполненные в старинных традициях. Их тут огромное количество, самых различных видов. Национальная одежда, обувь из оленьих шкур (ваи, кисы, бурки, чижи), изделия из дерева, бересты. Один мальчик сделал целую крепость из спичек: с крепостной стеной, угловыми башнями, собором по центру. Одну их стен целиком занимают мелкие изделия: варежки, носки с народными узорами, женские украшения, подставки на стол под горячее, а также исполненные в народном духе атрибуты современной жизни, например, чехольчики для мобильных телефонов. Вообще, народные ремёсла здесь, как и в Мужах, живут и имеют поддержку, и передаются молодому поколению. И не только в районном центре, но и на местах. И в этой связи сейчас снова прозвучало название Теги – всё-таки надо мне было там соскочить. Если бы знать заранее... Что же касается национальных традиций, обрядов, поверий, то здесь дело обстоит хуже. Хотя бы по сравнению с селениями всё того же соседнего Шурышкарского района (Азовы, Мужи, Усть-Войкары). Там ряд народных поверий соблюдается до сих пор. Женщинам, например, нельзя залезать на крышу, бельё вешать на вид, сапоги сушить на дровах... Вот, стало быть, даже и при закрытом музее здесь можно найти много чего интересного. И то, что я узнал за сегодняшний день, могло бы стать хорошим стартовым материалом для движения вглубь. Однако на моих Трассах движение обычно происходит не вглубь, а вперёд. Есть в этом определённый изъян, хотя плюсы тоже есть...

Вперёд, кстати, надо уже завтра. «Метеор» отходит утром, в половине 7-го. Дальнейшая раскладка примерно такая. На пути от Берёзово до Приобья предполагается одна ночёвка (пока ещё не знаю, где), а потом поездом до Екатеринбурга (Приобье – конечная станция железнодорожной ветки). В Екатеринбурге я намерен задержаться на недельку: надо повидаться со старыми знакомыми, а самое главное – продолжить работу по составлению своих родословий. Поработать в архиве (если получится), побывать на своей «исторической родине», в городе Нижняя Салда, попытаться разыскать сородичей. Завтра 26-е, четверг; с одной промежуточной ночёвкой в Приобье я попадаю, соответственно, 27-го, в пятницу. Если ориентироваться на архив, то это самая оптимальная схема. Поезд идёт чуть больше суток, в Екатеринбург прибывает в субботу, воскресенье – день для «акклиматизации» (отдохнуть, освоиться, собраться с силами), а работу в архиве лучше всего начинать с понедельника. Знаю по опыту, что если пойдёт «струя», то это начнётся интенсивный процесс на всю рабочую неделю.

А билет на поезд можно взять прямо здесь, в посёлке, железнодорожные кассы находятся рядом с моей гостиницей. Пусть возьмут комиссию, зато в Приобье уже не надо будет дёргаться по этому поводу.

От Приобья каждый день идут четыре поезда: два серовских, один свердловский и один пермский через Свердловск (Екатеринбург). Для меня удобнее всего пермский: он отходит вечером, в половине 9-го. 27-го, таким образом, весь день мой, могу ещё куда-нибудь съездить.

Ну вот, билет взят, всё в порядке. Можно теперь совершить и ещё одно действо. Не столь обязательное, но кому-то может быть приятно. Ещё в Москве я созвонился с Остапом и узнал, как зовут главу Берёзовской районной администрации (Остап его, разумеется, хорошо знает). Так, на всякий случай. Никакого «всякого случая» здесь не произошло, однако почему бы просто не зайти к Мальцеву Владимиру Николаевичу (так зовут главу), не передать поклон – здесь непривычно пришлось назвать по имени-отчеству – Остапенко Евгению Дмитриевичу. Ещё передать, что всё в порядке, проблем нет, всё решено своими силами. Сейчас летние отпуска, время тихое, у Мальцева в приёмной никого, и я, таким образом, сподобился прикоснуться и к этой, «высшей» сфере жизни посёлка Берёзово...

Времени сейчас 4 часа, можно потихоньку начинать делать вечернюю серию снимков. Сегодня фотосъёмку уже приходится делить на утреннюю и вечернюю: облака на небе редеют, солнца становится всё больше. Иногда даже приходится подолгу ждать погоды. И постоянно ходить из конца в конец посёлка, в зависимости от того, какой фасад на какую сторону обращён. Посёлок хоть и небольшой, но сколько я сегодня по нему километров накрутил – не знаю. Наверное, много. Постарался побывать во всех его уголках. В общем, картина здесь примерно такая. Застройка главным образом деревянная, одноэтажная. Частный сектор, сельского типа. На городок похожа только та часть, которая примыкает к пристани: в основном это улица Ленина и немного вокруг. Там совсем иная среда: невысокие, но современные каменные здания, ухоженная асфальтовая мостовая, тротуары, газоны, центральная площадь.

Пока сегодня ходил, нашёл ещё несколько примечательных сооружений, из тех, что не увидел вчера. Интересный деревянный домик со шпилем, у спуска к берегу, напротив дамбы на пристань. Два здоровенных купеческих амбара-склада на задворках купеческого дома. И ещё одно могу сказать вполне определённо: ничего похожего на те страсти-мордасти, которые описаны у автостопщиков, я здесь не заметил. Никаких диких нравов, нормальный народ, как и везде на Северах, и к путешественникам благожелательный. А на следующее утро, на пристани перед «Метеором» у меня возникла возможность ещё раз в этом убедиться. Собственно, ничего особенного не произошло. А просто там в ожидании какого-то своего рейса сидела небольшая группа местных жителей, преимущественно из мелкой окрестной деревушки Дёмино (добраться можно только на лодке). И очень их заинтересовал мой походный вид: «А вы путешествуете? Куда едете? А откуда сами? А хотите, обменяемся с вами телефонами, может когда позвоните, заедете». (Тут, кстати, у всех мобильные, в каждой деревне). Действо, в общем, ни к чему не обязывающее. Но у меня здесь уже не первый такой прецедент. Местному народу это почему-то бывает приятно. Или другой вариант: видят меня с фотоаппаратом, просят их сфотографировать. И не для того, чтобы им потом прислали фото. А для того, чтобы это фото осталось у меня. «Только, – говорят, – не стирайте, пусть останется на память». Вот, стало быть, иллюстрация того, что все эти автостопные описания надо иногда фильтровать. Они могут быть написаны с долей субъективности. А от Берёзово у меня остаются ощущения вполне благоприятные. Это, похоже, вообще, самый интересный пункт на всей Трассе.

На пути к Приобью. Селения Октябрьского района

26-27 июля

У моего «Метеора» дальний рейс, до самого Ханты-Мансийска, 568 километров. Ходит он, в отличие от салехардского, каждый день. Из Сосьвы в Малую Обь заходит по протоке-перемычке Вайсове и около часа идёт по низменному междуречью (между Сосьвой и Большой Обью), с большим количеством воды и островов. Но вот, наконец, с правой стороны снова пошёл коренной берег, и вскоре впереди показалась мачта-телевышка. Это Нижние Нарыкары, первая пристань.

Я для себя решил так: посмотрю с прогулочной палубы на тот самый нижний ряд старых домов, и если он мне не понравится, то здесь не выхожу, еду дальше, до Перегрёбного. И, по правде говоря, выходить в Нарыкарах мне совершенно не хочется. Уж лучше за счёт этого времени попробовать потом доехать до Октябрьского. В принципе, при удачном стечении, это было бы вполне возможно.

Ну вот, подходим уже к причалу, всё правильно: штук пять домишек снизу в рядок, основное село дальше, на горке. И домишки эти нижние, как мне показалось с борта, какие-то совсем невзрачные и, похоже, покинутые. Слезать с «Метеора», терять из-за них полдня, думаю, не стоит. Еду дальше.

Чем дальше идём, тем больше навстречу попадается судов. Места становятся более обжитыми. Километра за 4 до Перегрёбного должны пройти стрелку, сомкнуться с Большой Обью. Вот завиднелась вдалеке пара мачт, и минут через 15 мы выходим на стрелку. Русло сразу же резко расширяется километров до двух, и мы идём целенаправленно к левой стороне, к причалу-дебаркадеру. Пристань Перегрёбное, 166 километров от Берёзово. Времени половина 10-го, весь день впереди.

Правый берег Оби, к которому мы причалили, возвышенный и лесистый (в отличие от левого, низменного) и продолжается таким же и за стрелкой, по Большой Оби. От причала в село ведёт дорога, крутой подъём. Перед окончанием подъёма дорога делает резкий зигзаг, и на этом зигзаге сейчас строится новая каменная церковь. Небольшая, одноглавая, купольного типа, похоже, что с колокольней, и с современными архитектурными мотивами, такими, например, как удлинённое высокое окно по фасаду храмовой части.

Село Перегрёбное образовано в 1903 году. Здесь раньше переправлялись через Обь – перегребали, отсюда и название. В самом начале села (при подходе от пристани) стоит одноэтажное кирпичное здание администрации. Я их часто по старой привычке называю сельсоветами, но здесь это название не подходит никак. Сельсовет – это что-то простое, свойское и даже в какой-то степени домашнее, а тут действительно, администрация: ходят официальные люди, кипит работа, полно посетителей. Мне для начала куда-нибудь кинуть вещи, а затем быстренько обежать старую часть.

Старая часть села – это прямо здесь, первые ряды домов, если считать от реки. Есть несколько традиционных домиков, но все они совершенно ординарные, ничем не примечательные. Интереса не представляют. А если от здания администрации пройти по основной дороге от пристани дальше вглубь, то это и селом уже назвать будет нельзя. Вполне городские кварталы с панельными коробками, двух-трёхэтажными. И около 5 тысяч жителей. Короче, делать здесь в Перегрёбном больше нечего. Но есть тут по соседству ещё один пункт, деревня Чемаши, до неё по местным масштабам совсем недалеко, километров 13, и даже есть автомобильная дорога (!) – локальная и местная, но твёрдая и укатанная. И ходит автобус, только его надо ждать до обеда. Места, однако, становятся всё более цивилизованными...

Мне бы надо успеть к дневному «Метеору» на Шеркалы. В Шеркалах, видимо, и будет ночёвка. Последний рейс около 4 часов, сейчас уже почти 11. Если в Чемаши пешком – то получается впритык и бегом по жаре. Это тяжело и напряжно. Другой вариант – встать на повороте и стопить.

Машина появилась через 5 минут, легковушка. Они здесь стопятся хорошо. 15 минут, и я в Чемашах.

Деревня Чемаши гораздо старше Перегрёбного, существует с XVIII века, а может и с более ранних времён. Стоит на Большой Оби, на береговом холме. Деревянная церковь здесь действительно раньше была, стояла на языческом священном месте хантов. Но лет 30 назад её разобрали, а на том месте выстроили леспромхозовскую контору. Стояла церковь у края холма, сейчас там остался только фундамент какого-то большого сооружения. А под холмом, внизу, стоят два старых домика под тесовыми кровлями. Один из них – бывший дом священника, маленький и простенький, стоит буквой «Г», с боковой пристройкой. Другой поинтереснее. Строили его ханты, в основе традиционная вытянутая уральская конструкция с четырьмя скатами, и посередине бокового фасада имеется небольшой перпендикулярный прируб-вынос, продолжающийся навесом над входом с треугольным фронтоном и элементами украшений.

Вот, собственно, и всё, больше в Чемашах, похоже, ничего интересного нет. Можно двигаться обратно. И снова дорога, снова впереди 13 километров. Пешком пройти удалось совсем немного, буквально через несколько минут меня нагнал «козёл» и довёз до самой администрации. Быстро я обернулся, даже не ожидал. Теперь ближайшим рейсом в Шеркалы. Судов здесь ходит уже гораздо больше, в сторону Шеркалов четыре рейса в день, и с Малой, и с Большой Оби. Ближайший как раз с Большой, «Заря» с Белого Яра. По официальному расписанию она в половине 3-го, но хорошо, мужики подсказали, что на самом деле она идёт раньше на полтора часа. И на пристань надо бежать уже сейчас. Только спустился – и через несколько минут она уже и подходит. Как у меня сегодня замечательно с транспортом! Попасть в Октябрьское становится теперь вполне реально. Действительно: сегодняшняя ночёвка в Шеркалах, а завтра с утра весь день мой, до вечернего поезда.

От Перегрёбного до Шеркалов 31 километр, «Заря» идёт чуть больше часа. Снова высокий правый берег, и снова от пристани круто вздымается дорога. Село наверху.

Центр прямо тут, рядом. Белая каменная церковь, музей, сельсовет. Место здесь симпатичное и приятное, мне уже нравится. Музей расположен в обычном деревянном домике, за забором. Прямо у забора, с внутренней стороны, стоит старинный амбар под тесовой кровлей на высоких ножках и с приставной лестницей из бревна. Чуть подальше под навесом на четырёх столбах на небольшом срубе-основании установлена хантейская глиняная печь для выпекания хлеба, называется кур. По сути – просто топка с заслонкой. Сам музей сейчас открыт, там один небольшой зальчик, работницу зовут Наталья. В этом селе мне нужна «вписка», и, кажется, настал момент, когда можно снова доставать свою «ксиву», дорожную грамоту. Чтобы не пускаться в долгие объяснения по поводу своей персоны. У меня уже возникло некоторое пресыщение по этой части. И ксива ещё раз замечательно сработала. Всё рассказали, показали, по селу провели, устроили на ночь в интернат.

Итак, село Шеркалы. Это русское поселение, датой основания считается 1595 год. Однако люди здесь селились и в более древние времена. И на музейном стенде это хорошо проиллюстрировано. Основные исторические вехи следующие: IX–XVI века – на этом месте существует поселение с названием град Шоркар (коми название – город на ручье), XVII век – град Шеркар (тоже коми – срединный город), XVIII век – село Шеркальское, в XX веке утверждается нынешнее название Шеркалы. Сейчас в селе проживает по официальным данным 1360 человек. Неподалёку находится посёлок Быстрый, тоже относящийся к Шеркалам, в него в своё время селили спецпереселенцев. Нынешнюю ситуацию в селе благоприятной назвать, наверное, нельзя. Работы мало, в основном государственные организации, совхоза нет, лесоучасток закрыли лет 8 назад. Есть рыбоучасток, километрах в 20 отсюда.

Тем не менее, нашли возможность, сделали доброе дело, собрали музей. Его коллекция (включая амбар) вывезена преимущественно из ныне нежилой деревни Лохтоткурт, что стоит по другую сторону Оби, на одной из проток. Причём в основном из одного дома. По большей части тут домашняя утварь: предметы обихода, мебель, посуда деревянная, берестяная, глиняная. Есть и национальная одежда, хозяйственные приспособления, рыболовные снасти. Среди прочего такой экзотический экземпляр, как крапивная сеть для ловли уток. Из крапивных стеблей, оказывается, можно делать достаточно прочную нить. И ещё один атрибут конкретно здешних мест: в одном из углов стоит хантейская глиняная печь – чувал. Непривычная конструкция, по сути это просто крытый очаг: вертикальная глиняная труба, от пола до потолка, с внутренним каркасом из прутьев. Снизу в этой трубе большой открытый проём, внутри на деревянном крюке висит котелок, огонь на уровне пола.

В самом селе основное доминирующее сооружение – каменная Спасская церковь. Построена она в 1904–1914 годах, среднего размера, простой конструкции, без затей. Куб основного объёма, пятигранный алтарь, трапезная. В западной части, возможно, была колокольня. Завершение отсутствует, храмовая часть перекрыта на четыре ската. Но наверху стоит крест – церковь действующая, передана местной общине. По словам Натальи (музейщицы), в селе раньше стояли ещё две церкви (деревянные).

Среди сельских домов самый приметный – двухэтажный деревянный особняк купца Новицкого, построенный в конце XIX века. Уральский тип, декоративные наличники, слуховое окошко на четырёхскатной крыше. В селе раньше стояло четыре подобных дома, сейчас остался только этот. В нём раньше был интернат, потом совхозная контора, сейчас его отдали рыболовецкой общине. При доме стоят два больших старинных амбара, передний и задний. Особенно хорошо смотрится передний: он на два помещения, с рубленой стеной-перегородкой, оба входа с бокового фасада, над входами на всю ширину стены нависающая часть на выпусках-консолях.

Если от центра села спуститься вниз, к ручью (который в этом месте имеет вид большого обского залива), то там можно увидеть ещё один симпатичный домик. Он одноэтажный и, возможно, не такой старый, но традиционной уральской формы. Покрыт сейчас шифером, но если вглядеться, то под шифером нетрудно заметить прежнюю двухслойную тесовую кровлю из дороженых досок. Неподалёку от него стоят два старых амбара-склада: один повыше на берегу, другой у самой воды, на сваях. Использовались они по большей части для хранения рыбы.

Из старинных построек здесь есть ещё бывший домик священника, маленький и простенький. И, в общем, это всё. Попробовать для полноты картины сходить к другому краю села, но там уже ничего интересного нет, сплошь современные дома. Переночевать, и утром первым же «Метеором» можно отсюда съезжать.

Первый «Метеор» проходит здесь в половине 9-го. Идёт с Нарыкар и до Приобья. И мне сейчас до Приобья, а потом радиусом в Октябрьское. От Шеркалов «Метеор» идёт полчаса, 32 километра. Приобье – это посёлок и железнодорожная станция, стоит на другой стороне Оби, и не на основном русле, а на Алешкинской протоке. В начале 10-го мы уже были там. До Октябрьского от Приобья ходит «Линда», ближайший рейс через час, билеты уже продают. Схема стандартная: бросить где-нибудь большой рюкзак и вытащить маленький. Рюкзак в конце концов удалось пристроить у дежурного на причале, но прежде пришлось малость с ним побегать и попрыгать через товарный состав. Я просто сначала понадеялся на вокзальные камеры хранения (а вокзал по другую сторону путей, и на путях стоят сразу два товарняка) – и, как оказалось, напрасно. Вокзал здесь маленький и дурной: нет ни камеры хранения, ни багажного отделения.

Это уже второй сюрприз, которым меня встречает Приобье. Первый возник прямо при сходе с дебаркадера. А именно – обские разливы продолжаются. От пристани до вокзала метров 150, и всё это пространство полностью залито. Вода заканчивается буквально в нескольких шагах от железнодорожной насыпи. А для подхода пассажиров сделали приподнятую дорожку: выставили в ряд бетонные плиты на ребро и положили по ним деревянный настил в 3-4 доски. Если идут двое встречных, то чтобы разойтись, одному приходится отступать на плиту.

Зато судам по такой большой воде идти очень хорошо. Если уровень был бы меньше, то вместо большой «Линды» на Октябрьское ходил бы маленький «Иртыш» (такая же «Линда», только в сильно урезанном варианте) и могли бы быть проблемы с билетами.

До Октябрьского от Приобья считается 28 километров, «Линда» идёт 40 минут. Сначала по долгой протоке, затем выходит в основное русло и вскоре выруливает к противоположному берегу. Посёлок Октябрьское, районный центр. Место здесь приметное, высокое и открытое, с большой белой церковью наверху. Это тоже старинное поселение, возникло в одно время с Шеркалами и Берёзовом, в конце XVI века (400-летие тут отмечали в 1995 году). Название Октябрьское, естественно, недавнее, исторические названия – Кода, Кодск, Кондинское.

От дебаркадера-причала на высокий берег поднимается лестница, и поднявшись, оказываешься будто бы в городском квартальчике, административном и деловом. Официальные каменные здания, торговый центр, столовая, чуть в глубине музей. Музейный зальчик по размерам побольше, чем в Шеркалах, но экспозиция на удивление скуднее. Самое интересное – это макет Кодского Свято-Троицкого монастыря, основанного здесь в 1657 году по указу царя Алексея Михайловича, с целью распространения христианства среди местных народов. И та церковь, которая стоит у берега – это бывший монастырский храм, во имя Святой Троицы. Она была единственным каменным сооружением в монастыре и резко доминировала над всеми прочими постройками, которые были деревянными и к настоящему времени и не сохранились. Датируется церковь тем же 1657 годом, конструкция «восьмерик на четверике», сверху световой барабан – и дальше всё, куполок с главкой утрачены. Площадка на верху барабана огорожена, и туда ведёт железная лестница. И ещё понатыкано большое количество антенн – такое здесь нашли использование высоте храма. В самой церкви до 2002 года была почта, сейчас её передали местной православной общине, и должна начаться реставрация.

Ещё есть в посёлке несколько старинных деревянных домиков. Самый приметный – это одноэтажный особнячок купца Коркушенко, построенный в начале XX века. Весь сине-белый, покрыт на четыре ската, и с каждой стороны по маленькому слуховому окошку под полукруглой кровлей; обилие узорчатых подзоров-бордюров, резные рельефные наличники, одно из окон с венецианским стеклом (цельным, без переплётов). Сейчас в этом домике расположен центр ремёсел.

Проходя по улицам посёлка, я заприметил ещё несколько старых амбаров, с деревянными замшелыми крышами, но они все при домах, за заборами, на частных территориях, и просто так не подойдёшь.

Сам посёлок стоит несколько разбросано, по холмам, по размерам он не такой уж маленький, население порядка 4 тысяч, но тот квартальчик городского вида, который у причала, – он единственный и совсем мелкий. Всё остальное – это по сути деревня, и податься здесь особо некуда. «Линда» на Приобье отходит ещё не скоро, и сейчас остаётся только устроиться на скамеечке где-нибудь над причалом и сидеть, неспешно обозревать обские просторы, предаваться мыслям и воспоминаниям. На память почему-то приходят времена начала 90-х, река Северная Двина. Хоть Обь и гораздо шире Двины, но всё-таки есть здесь что-то очень схожее... В то время я ещё только начинал активно путешествовать по Северам, а по Двине было хорошо налажено движение судов, и река работала, перевозила людей и грузы. Остались, значит, ещё у нас такие реки. Здесь, за Уралом...

И вот снова железнодорожный вокзал, станция Приобье. Завершается моя Трасса, до отправления поезда остаётся несколько часов. Ну и какие мысли по этому поводу? Как обычно, они ещё не упорядочены, не выстроены в ряд и по большей части даже пока не облечены в словесную форму. Пока что очевидны два момента. На этой Трассе, в отличие от предшествующих, не было ни ярких встреч-знакомств (как на Вашке, Мезени, Пинеге), ни завораживающей природной экзотики (как на Терском берегу Белого моря), не было ни экстремальных переходов (как в пермских краях), ни экзотических способов передвижения (как на Пёзе – по реке в корыте), не было никаких элементов «особой отмеченности», когда приходилось давать газетные и телеинтервью (как на Ижме и Печоре) или меня узнавали как автора путевых записок, опубликованных в местной газете в Лешуконье. Трасса была крайне скудна на архитектурные памятники, их приходилось выискивать буквально по крупицам. Не было никаких выдающихся природных красот (кроме, пожалуй, Полярного Урала) и вообще никаких особенных открытий. И момент второй, можно сказать, противоположный. После некоторых подобных путешествий у меня, бывало, возникала мысль типа: а стоит ли всё это дальше продолжать? Идея не исчерпала ли себя? Так вот: в этот раз таких вопросов у меня однозначно не возникает. А где-то в глубине уже теплится мысль о том, что кроме всего вышеперечисленного на пути есть и ещё нечто, не менее важное. Что, может быть, не всегда можно сказать словами, но что пронизывает весь путь и присутствует в каждой вещи. И если удалось, хотя бы в какой-то степени, попасть в этот «поток», значит путь проделан не зря. И в этот раз это, кажется, удалось... Впрочем, зря у меня не проходила ни одна Трасса. Каждая оставила какой-то свой след. Особенный, присущий только ей. Что-то такое должно остаться и после этого моего обского путешествия. Что именно – не совсем пока ясно, хотя контуры, похоже, начинают уже вырисовываться...

А. С. П.
apankratov@sci.pfu.edu.ru
август–ноябрь 2007



о символике флага...