ПИНЕГА СРЕДНЯЯ
дорожное повествование № 10
Вместо пролога. Поклон Архангельску,
приветствие Карпогорам
Мягко
покачавшись на входных стрелках, поезд на малой скорости вырулил к вокзальному
перрону. Раннее безоблачное утро, знакомая стекляшка архангельского вокзала.
Своё путешествие я начинаю с этого города, и это для меня радостно и
символично. Моё знакомство (а затем и прочная дружба) с Севером началось именно
с города Архангельска. Произошло это (сейчас жутко даже представить) 21 год
назад, в далёком 88‑м году: я тогда добирался из Москвы в село Малошуйку,
в отряд энтузиастов-добровольцев, выезжающих во время своих летних отпусков в
северные края на реставрацию деревянных храмов. Это был мой первый пробный
выезд в такой отряд. Деревянное зодчество было для меня тогда предметом новым и
поначалу никак не увлекало. Я просто решил попробовать себя в новом качестве.
Всегда любил путешествовать и открывать новые места, но в некоторый момент
захотелось совместить свои путешествия с какой-либо полезной деятельностью. Не
сразу, не вдруг, а лет через несколько, влившись в этот
архитектурно-реставрационно-историческо-этнографический круг и вдоволь в нём
наобщавшись, я постепенно проникся всей этой сферой, открывшей мне многое из
того, мимо чего раньше я просто проходил мимо. На Север начал выезжать каждый
год: на реставрацию, совмещая это обычно с посещением городов и городков,
лежащих на пути, потом некоторое время водил в походы своих друзей-знакомых,
выбирая те места, где сохранилось много деревянных церквей и часовен, а с 99‑го
года, проникшись идеями автостопщиков, стал практиковать одиночные многодневные
путешествия по местам, как правило, отдалённым и труднодоступным. И список этих
мест уже достаточно обширен: Мезень и её притоки Вашка и Пёза (1999, 2000,
2002, 2005, 2008), северо-запад Кировской области (2000), Кольский полуостров –
Терский берег Белого моря (2001), Печора верхняя и нижняя (2003, 2004), её
притоки Унья (2003) и Ижма (2004), Пермское предуралье (2003), Ненецкий округ и
древнее городище Пустозерск (2004), Полярный Урал и нижняя Обь (2007), Пинега,
верхняя и нижняя (2006, 2008). А сейчас я снова направляюсь на Пинегу, остался
непройденным её средний участок – от райцентра Карпогор до посёлка Пинеги. К
этому участку я уже примеривался, есть некоторая информация, и мне кажется, он
должен быть интересным.
Вроде
всё как обычно, только вот с каждым годом всё сильнее ощущается некий нюанс. С
некоторых пор стал себя ловить на мысли, в прежние времена мне совершенно не
свойственной. А зачем я вообще здесь? Не происходят ли эти мои путешествия уже
больше по привычке, как бы по традиции? (Если не сказать сильнее: по обязанности – самому перед собой,
задал себе программу…) И ещё потому что нет других подходящих вариантов
проведения летнего отпуска. А свою городскую инерцию преодолевать становится
раз за разом всё трудней и трудней. Если раньше достаточно было сделать лишь
стартовое усилие – собрать рюкзак и сесть в поезд, – и дальше всё уже шло само
собой, то сейчас это уже не совсем так… И тем не менее, силы и желание у меня
есть, и поэтому я сейчас здесь. А в процессе путешествия меня всегда охватывает
нечто подобное страсти коллекционера: везде побывать, всё увидеть, заснять,
записать и потом изложить в таком вот дорожном повествовании.
Итак,
солнечное июльское утро, город Архангельск. Поезд на Карпогоры отправляется в
16‑30, времени у меня, соответственно, больше, чем полдня. Я люблю бывать
в Архангельске, ходить по его улицам, по набережной Северной Двины и её проток,
смотреть на корабли и кораблики у причалов и на водном просторе. Помню, в самый
первый раз, в 88‑м, ходил я по этим же улицам и всё недоумевал: почему
уже 10 часов вечера, а светло как днём? (Белых ночей я до того момента не
видел). Деревянные тротуары на боковых улочках, домишки старые деревянные – и
простые, и замысловатые, местами обветшавшие и просевшие, покосившиеся… Тогда
их ещё не начали свозить на заповедную ныне улицу Чумбарова-Лучинского,
архангельский пешеходный «Арбат». Он, собственно, и сейчас ещё до конца не
сформирован, продолжает строиться, но основная его протяжённость уже вполне
закончена, сияет своими разноцветными яркими и красочными деревянными
городскими домиками. Все они нарядные и вылизанные напоказ, и оттого в значительной
степени утратившие дух живоносный… Тем не менее, смотрятся приятно, встречаются
некоторые интересные конструкции, оригинальные элементы. На улице появились два
памятника в бронзе, прямо на пешеходной зоне. Один из них – писателю Степану
Писахову, в натуральную величину, в пальто и шляпе, чайка на голове, кот трётся
у ног. Правая ладонь выставлена вперёд и предлагает поздороваться за руку,
отчего стёрта до желтизны. Другой памятник – архангельскому мужику: такой весь
разудалый бородатый, верхом на гигантской рыбе.
А
вот дом не привезённый, обычный каменный – литературный музей. У входа лоток с
книгами, сидит женщина, торгует. Вот одно интересное название: Людмила Егорова,
«Дивная Пинега». Очень занятно: здесь и про храмы, и про монастыри, и про
деревни, и про самих пинежан – бывальщины, доподлинные истории. И много
материала по тем местам, куда я сейчас собираюсь. А женщина за лотком – это,
оказывается, сам автор. Хорошая книжка, надо бы купить, только вот объёмная и
увесистая, как я её потащу? Да эти ещё постоянные
распаковывания-перепаковывания рюкзака на пути, во что она у меня превратится к
концу маршрута? Впрочем, книг ещё много, можно будет купить на обратном пути,
Людмила Владимировна обещала на всякий случай экземплярчик придержать. Это
хорошо, но, забегая вперёд, должен заметить, что есть здесь и другая сторона:
кое-что интересное, упомянутое в этой книжке, я на своём пути, по незнанию,
пропустил и только потом об этом прочитал...
И
вот поезд Архангельск – Карпогоры, плацкартный вагон полон народа. И народ
какой-то не совсем обычный для таких поездов: не по-северному
возбуждённо-разговорчивый, много увесистых сумок, в которых обычно «челноки»
товар свой возят. Вскоре выяснилось, в чём дело: завтра 12 июля, Петров день,
съезжий праздник в Карпогорах. Каждый год в этот день там бывает большое
празднество, выставка-ярмарка, концерт, гуляния до утра. Я ещё не понял, хорошо
это для меня или плохо, как этот праздник может соотноситься с моими
собственными задумками. А именно: мне надо пару дней пробыть в Карпогорах,
сделать несколько радиальных выходов и только потом двинуться по основному
маршруту.
С
моего первого пинежского путешествия у меня там осталась хорошая зацепка. Я
тогда познакомился с одной местной предпринимательницей Татьяной Николаевной
Седуновой, благодаря чему вопрос с моими карпогорскими ночёвками удалось решить
заранее, по телефону. Вариант, правда, получается несколько странный. У Татьяны
появился в Карпогорах гостевой дом, некоторое время он благополучно
функционировал и вдруг неожиданно закрылся на ремонт. Мне предложено
переночевать в каптёрке вместе с рабочими.
Поезд
прибыл точно по расписанию, 22-35, от поезда автобус, и вот, знакомая окраина
Карпогор, частные домики. Я рад снова оказаться здесь. Вот он, этот адрес от
Татьяны Николаевны, обозначен рекламным щитом, двухэтажный деревянный дом
(изначально, похоже, общественного назначения) в состоянии ремонта. Рядом
маленький кирпичный домик, здесь живут ребята-рабочие.
Вот, оказывается, в чём дело. Дом этот горел. Причина неизвестна, возможно, поджог. В каптёрке условий никаких, крошечное пространство, сдвинутые кровати. Но в самом доме пара комнат уже приведена в порядок, и если там немного сгрести пыль, то вполне можно жить. Можно даже использовать матрас от кровати. Электричество, правда, пока ещё в дом не проведено, воду кипятить придётся бегать вниз, к ребятам. У меня здесь предполагаются три ночёвки, думаю, как-нибудь выдержу.
Глава 1. Карпогорские окрестности
12 июля. Карпогоры, съезжий праздник, Петров день. Радиус на Шардонемь
До
обеда, полагаю, я пробуду здесь, в Карпогорах. Разведать обстановку, оценить,
насколько она изменилась за три года. На праздник тоже можно заглянуть: хоть он
и официальный, но всё-таки интересно. Делают его при всём при том конкретные
люди из конкретных сёл-деревень. Да и с Татьяной Николаевной надо бы
повидаться, хотя бы поздороваться.
Поздороваться,
собственно, только и удалось. И обменяться на ходу парой фраз. Всё в суматохе,
она человек занятой, активно участвует в этом празднике, по мобильному её
постоянно дёргают… Однако в праздничной обстановке есть и некоторые
преимущества. Сегодня, к примеру, нет проблем с питанием. Праздничные столы,
всего в изобилии: пироги, шаньги, пирожные, шашлык, кафе работает. Основное
действо происходит на спортивной площадке (она же – сельская площадь). Сцена,
торжественные речи, концерт, выступления коллективов, выставка-ярмарка. В этом
году праздник юбилейный: 80 лет Пинежскому району. От каждого сельсовета (по
современному МО – муниципального образования) столик, стенд с фотографиями и
другими материалами, представляющими свою, говоря по-старому, волость. Так,
например, на стенде Кеврольского МО выставлены школьные сочинения на тему «Мой
родной край». Здесь же идёт торговля своими продуктами, сувенирами – кто что
привёз. А вот у этого столика с вывеской «МО Труфановское» неплохо бы
пообщаться, кое-что выяснить. Дело в том, что на предстоящем пути у меня
имеется участок, не вполне ясный в плане передвижения. Автобус от Карпогор идёт
только до Веегоры (это километров 50), а как дальше? Матвера, Труфанова,
Усть-Поча и ещё ряд мелких деревушек – как здесь до них добираются? Некая
дорога на карте есть, но что по ней ходит? Вот женщина за столиком, лет 40 на
вид, мне почему-то кажется, что обратиться следует именно к ней.
Ну
вот, ситуация немного прояснилась. Регулярного транспортного сообщения до
Труфановы нет, по мере надобности пускают машину к веегорскому автобусу. Надо
звонить, договариваться. Женщину зовут Раиса Николаевна, оставила мне свой
телефон, зацепочка, таким образом, одна у меня уже появилась. А ещё на их
стенде я увидел много для себя интересного: две деревянные церкви в деревне
Чикинской, часовня в Почезерье, часовня в Ёжуге, амбар-часовня в Подрадье. В
Труфанове, я полагаю, надо будет задержаться подольше…
У
меня сегодня осталось полдня, за это время я могу успеть сделать только малый
разминочный радиус на Шардонемь. Автобус туда отходит в 16-45, доходит до
деревни и сразу же обратно. Следующий идёт в 20-45, таким образом, у меня там 4
часа чистого времени.
Шардонемь
стоит от Карпогор выше по течению, километрах в 15‑ти. От основной дороги
поворот и ещё 2 с половиной километра через лесок и поля. Три года назад я
добирался до Карпогор с верхней Пинеги, и деревню эту проскочил. Не было
физической возможности охватить полностью все пункты на пути. А судя по книжке
М. Мильчика (из «жёлтой» серии), Шардонемь славится своими амбарными
городками… Вот уже завиднелась впереди сама деревня, а что это там мелькнуло
впереди? Похоже на церковь. Да, действительно, деревянная церковь, и не
маленькая. Судя по форме, поздняя. Четырёхскатная кровля на основном объёме,
прямоугольный алтарный прируб с дополнительно выступающей пятигранной апсидой,
небольшая трапезная, завершение не сохранилось. Стоит на вид крепко, узнать бы
у местной тётушки, как называется. Названия тётушка не знает, но посоветовала
поговорить с Юрием Артемиевичем Исаковым, его дом тут рядом, у него должна быть
старая фотография.
Ничего
себе! Какая она была, однако! Никогда ещё ничего подобного не видел. Вот тебе и
поздняя! Вот, очередное подтверждение тому, что «поздняя» ещё не означает
«неинтересная». Я даже не знаю, как это назвать. Некие готическо-китайские
мотивы. Наверху стояли в одну линию три бочки с вытянутыми вершинами, и из
каждой бочки выходил остренький, готического вида шпиль-шатёрик (центральный
выше боковых) с такой же вытянутой главкой с крестом. А на каждом из четырёх
углов основного четверика стояло по изящной трёхъярусной башенке, напоминающей
китайскую пагоду с главкой и крестом наверху. Три маленькие главки на тоненьких
барабанчиках на алтаре. Отдельно стоящая колокольня купольного типа. На
фотографии дата – 1927 год. Это на самом деле не фото, а ксерокопия с фото: у
Юрия Артемиевича дочь работала в районной администрации и нашла это фото в
архивах. Сейчас в церкви клуб, а до середины 80‑х годов была школа.
Обещанных амбарных городков я здесь не увидел, только несколько небольших скоплений (в Кевроле, к примеру, я видел гораздо обширнее). Естественно, за 38 лет после выхода книжки многое могло измениться… Есть здесь несколько интересных домов: вот один, с конём наверху, вот другой, с четырьмя резными консолями на фасаде, 1866 года постройки. Вот колодец-журавль из раздвоенного ствола. Сама деревня стоит на низком наволоке, на отдалении от реки и километра на два растянута в линию, как бы спрямляющую пинежскую излучину. Одна основная улица. Ниже по течению, на противоположном высоком берегу, если внимательно всмотреться вдаль, можно заметить едомскую Никольскую церковь. По её поводу я уже сокрушался три года назад, и с тех пор ничего не изменилось. Когда-то давно её начинали реставрировать, бодро разобрали всё завершение необычайной красоты (изящные пять глав на вытянутых барабанах), сложили рядом. А дальше – не заладилось. Разобранные конструкции лежат, гниют, местное население их растаскивает…
Четырёх часов на обход деревни хватило даже с излишком. Разминка прошла успешно, завтра предстоит большой радиус, по тому берегу. Про переправу в Карпогорах я уже сегодня выяснил, созвонился по мобильному с мужичком-перевозчиком, договорился.
13 июля. Левый берег: Немнюга, Кеврола-историческая, Киглохта. Покшеньга, Шотова, Марьина
На
берег надо выйти к 8 часам. Путь туда лежит мимо места вчерашних празднеств.
Гуляли всю ночь, народ ещё не до конца разошёлся, тусуются то здесь, то там
отдельные группки. Но всё тихо, без эксцессов. Дальше мне через поля,
спуститься по оврагу вниз, затем по тропке сквозь заросли и через песчаный
пляж. К утру спустился густой туман, впереди ничего не видно, через пляж к реке
приходится пробираться по большей части наугад. Лодка должна прийти с другого
берега, но его за туманом тоже не видно. На той стороне стоит село Немнюга,
растянувшееся цепочкой околов километра на 3 вдоль одноимённой речки,
пинежского притока. Самый дальний, верхний по течению окол называется Погост, и
на этом месте в XVII–XVIII веках располагалось Кеврольское
воеводство, старинный административный центр, управлявший обширной территорией,
включавшей и пинежские, и мезенские земли. Три года назад я побывал в Кевроле-современной
(это от исторической в 3‑4 километрах, выше по течению Пинеги), ошибочно
полгая, что хожу по историческому месту бывшего воеводства. И вот теперь есть
возможность побывать там по-настоящему.
На
карте от Немнюги указана дорога до другого пинежского притока, речки Покшеньги.
По этой речке своя цепочка селений, всех их в этот раз, естественно, не
охватить, но до самого нижнего из них, тоже с названием Покшеньга, добраться бы
хотелось. А после этого мне надо будет перебраться (пока ещё не знаю, как)
обратно на правый берег Пинеги и посетить сёла Марьину и Шотову. И тогда завтра
можно будет выходить под рюкзаком на основной свой маршрут, вниз по Пинеге.
Перевозчик
причалил вовремя, пожилой мужичок по имени Василий, с одной ногой и на
костылях. Переправляться надо не только через Пинегу, но и через Немнюгу (между
ними метров 150), там уже другая лодка, без мотора, а на том берегу ждёт
УАЗик-«козёл». Василий довозит до ближайшего, нижнего края села (окол
Усть-Немнюга), здесь у него дом. Времени половина 9‑го, мне по дороге
через всё село до противоположного конца.
Туман
ещё не рассеялся, окружающее пространство просматривается с трудом. Прохожу
околы Хрипуново, Филино, Рубцово, Иванцово, Богданово с кладбищем у ручья. В
целом у села сохранился старый облик, попадаются иногда интересные дома,
фотографировать только из-за тумана пока нельзя.
После Богданова за ручьём дорога раздваивается, основная пошла дальше прямо в сторону Кевролы-современной и Кушкополы, а на Погост отходит ветка влево. Ещё немного, и вот оно, место древнего Кеврольского воеводства. Высокий коренной берег, внизу речка Немнюга с широким и по большей части заросшим руслом. Раньше, в те далёкие времена, здесь протекала сама Пинега, но после одного из весенних половодий поменяла в этом месте своё русло. С холма к реке по косогору ведёт крутой съезд, красно-глиняный спуск, который здесь называется воеводский косик. Местные жители, кстати сказать, все знают про древнее воеводство, и что оно было на этом месте. А сейчас это, по сути, просто маленькая деревушка с сохранившейся старой деревянной церковью, стоящей на отшибе. Выглядит сейчас эта церковь совсем неприметно: пятигранный алтарь, небольшой основной четверик, трапезная чуть более широкая и высокая, обшивка, двускатная кровля, завершения нет. В книжке Мильчика она значится как Благовещенская шатровая. Используется вроде бы как клуб, хотя не похоже, что кто-то в неё вообще заходит. Неподалёку от церкви стоит красивый и большой старинный дом с балконом, 7 окон на фасаде. Похоже, он использовался по общественному назначению (возможно, как школа): в нём по всей его длине везде прорезаны окна, даже в задней (хозяйственной) части, где их в таком количестве быть не должно.
Внизу,
по ту сторону Немнюги стоит небольшое село Киглохта. Уж поскольку я здесь
оказался, можно заглянуть и туда. Вниз, по воеводскому косику, потом около
километра вверх по речке – там мостик. Прохожу по кругу четыре окола –
Нетёсово, Нестерово, Осетрово, Луг. Последние два из них практически пустуют,
наведываются в них лишь эпизодически и в летнее время. В данный момент живут
только в одном из домов.
Времени
уже без малого 12, надо двигать к Покшеньге. Дорога туда отходит от окола
Филино, но мне ещё раньше удалось застопить попутную легковушку. Расстояние
километров 6, ехали минут 10. Примерно посередине пути дорога подходит к
паромной переправе через Пинегу, ведущей непосредственно в село Шотову. Как
вариант, этим паромом можно будет сегодня воспользоваться.
Машина
меня подвезла к верхнему по течению правобережному краю села (окол Щелья). Вся
правобережная часть вытянулась на 2 с половиной километра и имеет общее
название Лохново. На противоположном берегу Покшеньги две большие деревни –
Красное и Кобелёво, всё вместе называется село Покшеньга. Речка шириной метров
50‑60, на карте у нижнего края нарисован паром – действовал, вероятно, в
колхозные времена, сейчас его нет. Чтобы переправиться, надо выйти на берег и
ждать, когда кто-нибудь поплывёт. Официальный перевоз здесь утром, к автобусу.
Сейчас середина дня, солнышко, народ на том берегу купается, загорает и
переправляться, похоже, не собирается… Надо поставить себе какой-то разумный
предел. Сейчас половина 3‑го, жду до трёх часов, и если не возникнет
никакого варианта, иду по дороге обратно к парому в Шотову. Если честно, на
левый берег Покшеньги и не особо хочется. Правобережную часть я всю прошёл,
представление получил. Поговорил с одним местным мужичком-плотником, тот
сказал, что стояла раньше церковь на том берегу – сгорела, а здесь два года
назад на полях установили крест. Побывал я у этого креста, простенький, метра 2
в высоту, кровля из узеньких досточек, небольшое количество одеяний. Ещё здесь,
у нижних околов, заснял симпатичный амбарный городок. Собственно, это всё,
больше здесь я ничего примечательного не нашёл, и возникло впечатление, что и
на том берегу примерно так же. Была у меня ещё поначалу мысль попытаться
переправиться через Пинегу с того берега Покшеньги – в Марьину (она стоит
наискосок от нижнего края Кобелёво), но если уж здесь такие проблемы с
переправой, то там этот вариант, похоже, и вовсе сомнителен. И надо будет потом
искать обратную переправу через ту же Покшеньгу, а это всё требует времени,
которого на сегодня осталось не так уж много: предстоит ещё посетить Шотову и
Марьину. Что же касается Покшеньги, то эта речка, заслуживает, по большому
счёту, пусть небольшого, но отдельного маршрута, так вот наскоком её не объять.
Всё,
времени 3 часа, больше не жду. Полчаса хода до основной дороги и по ней ещё
минут 15 – и снова автостоп, «буханка». Идёт как раз на ту сторону, через
паром. В машине двое, парень с девушкой, вида явно не местного, городского.
Интересный груз они везут: вижу старинный сундучок, старую домашнюю утварь… Да,
так оно и есть. Это скупщики, из Питера, ездят здесь по деревням, собирают
старину. Крест мне показали старинный, в амбаре висел. Сантиметров 20 в длину,
сделан из цельного куска доски, и резьба как на обетных крестах: внутренний
крест, орудия страдания (копие, трость), надписи: Царь Славы, IНЦI, Иисус Христос, НИКА, внизу у подножия
изображение главы Адама с надписью МЛРБ (Место Лобное рай бысть).
Довезли
меня до самой Шотовы, мне здесь сразу же вбок по улице, на холм, где стоит
громадный каменный Покровский храм. Он совершенно не сельских масштабов, ему бы
стоять где-нибудь на городской центральной площади. Пятиглавый, из красного
кирпича, в русско-византийском стиле, подобные храмы ставили к 300‑летию
дома Романовых. И что особенно радует, храм не заброшен, стоит в лесах,
реставрируется, восстановлены все купола с крестами, серебрятся на солнце,
выстроена новенькая ограда. А непосредственно перед храмом установлен стенд с
фотографиями процесса реставрации и, что особо ценно, с копиями архивных
документов, связанных с постройкой этого храма. В таком громадном виде он был,
оказывается, построен по прошению местного благочинного, заложен 6 июня 1904
года в сослужении многочисленного духовенства с участием протоиерея Иоанна
Сергиева (Кронштадского), уроженца пинежского села Суры. Храм строился 5 лет,
на средства одного из местных состоятельных крестьян, и освящён летом 1909
года.
Естественно,
не мог не возникнуть вопрос: по какой причине этому храму повезло больше
остальных и он не стоит в запустении, как десятки других? На какие средства он
реставрируется, и кто всё это организует? Ответ я получил только через
несколько дней, уже непосредственно на маршруте. Здесь, в Шотове, оказывается,
создано и активно функционирует ТОС (товарищество общественного самоуправления)
с деятельным председателем по фамилии Суховерхов. Он, собственно, всё и организует,
даёт объявления в газеты, обращается к предпринимателям, ищет спонсоров. И вот
уже в течение 6 лет храм потихоньку восстанавливается, в значительной степени
силами сельчан.
Времени
между тем уже 5 часов, сегодня с раннего утра на ногах, малость подустал. Надо
по-быстрому обежать село и перебираться в Марьину. В селе я больше ничего
примечательного не нашёл, чувствуется только близость проезжей дороги. На карте
значатся ещё два отдельных окола, но идти туда уже напряжно, один из них стоит
по дороге в Марьину, можно будет взглянуть на него из окна автобуса и уже
решать на месте: выходить или проскочить.
Решил
на месте – проскочить. Информация ко мне пришла позже. И вот какая: в Шотове в
околке Мезенцево стоит обетный крест. Он приплыл по реке, и его прибило к
берегу в том месте. И вообще, это уже не первый прецедент, когда я проскакиваю
что-то интересное, не обладая полнотой информации…
Село
Марьина состоит из трёх обособленных околов, и все они стоят по основной
дороге. Самый дальний – самый большой, еду дотуда. Это село выглядит интереснее
Шотовы, близость проезжей дороги здесь даже и не ощущается, попадаются
интересные дома, иногда не совсем привычного вида. Заснял один маленький,
одноэтажный, 3 окошка на фасаде, и ещё один: одноэтажный, но с широкой вышкой-светёлкой
на 3 окна (или можно сказать иначе: двухэтажный, но с симметрично-усечённым
вторым этажом с обеих сторон). Встречается здесь и такой ещё тип,
несвойственный для Пинеги: жилой низ, хозяйственный верх.
В
прошлом году в Пинежском музее мне сказали, что в Марьине есть часовня. Что-то
её пока не видать. Надо пообщаться с местным населением. Выяснить всё удалось
достаточно быстро, однако здесь (кстати, и в Шотове тоже) начал проявляться
один нюанс, о котором меня предупреждали. У меня один старый товарищ работал в
своё время школьным учителем в селе Суре на верхней Пинеге, он об этом говорил,
а три года назад, когда я сам проходил через это село, мне это там повторили
практически слово в слово. Утверждалось, что будто бы после Карпогор, ниже по
течению, в сёлах-деревнях живёт совсем другой народ: в отличие от верхних
пинежан совсем не приветливый, не открытый, в дом к себе никогда не позовёт. Даже
когда разговаривают «верхние» с «нижними», то говорят как на разных языках, не
понимают друг друга – словно «нижние» и не пинежане вовсе. И действительно,
есть здесь такой момент. Бросается в глаза изначальная подозрительность: вы
кто? откуда? что здесь делаете? Впрочем, когда всё объяснишь, подозрительность
уходит. Нюансы тут есть, но для меня, московского жителя, они не кажутся столь
существенными. Я давно уже путешествую по Северам, могу сравнивать, и не сказал
бы, что народ здесь хуже, чем, к примеру, на Терском берегу. Или в Пермском
крае. Или на Оби. Хотя местные, пинежане, могут это ощущать обострённо… Я же,
забегая вперёд, могу сказать вполне определённо: весь свой этот маршрут я
прошёл без особых проблем, устраивался везде и в условиях вполне приемлемых, и
местные жители мне помогали. Вот один только факт: не было ни одного прецедента, чтобы меня не взяла попутная машина.
Только в самом конце маршрута, у посёлка Пинеги, машины две-три проскочили
мимо. Но там уже иная категория: большой посёлок, проезжая трасса,
туристические места… А вообще, в любом случае, Север есть Север.
И
здесь, в Марьине, когда я объяснил, кто я такой и что тут делаю, мне всё
показали, рассказали, довели до часовни (хотя показывают её совсем не каждому).
Тут вот какая история. Старая, с прошлых времён, часовня давно утрачена. По
инициативе местных бабушек недавно поставили новую, принесли в неё из домов
иконы. Часовню эту поставили на поле, и вскоре выяснилось, что она мешает
трактору. В итоге её сковырнули, порушили, а иконы вывезли куда-то вверх по
Пинеге. И вот сейчас один мужичок по просьбе бабушек поставил ещё одну
часовенку, уже в лесочке, неподалёку от села. По виду просто наскоро
сколоченный из досок сарайчик-будочка. Снова принесли иконы, но уже
простенькие, бумажные. Вид у часовенки снаружи весьма неказистый, но внутри всё
как подобает, аккуратно: узенький столик на двух брёвнышках-столбах, на столике
и торцевой стенке иконы, свечки, кресты, вдоль боковых стен одеяния. И вот
такие простенькие построечки, но с душой внутри, могут умилять больше, чем какой-нибудь
изысканный XVIII
век, с иголочки отреставрированный, в музейном или национально-парковом
варианте.
Часовня
– это ещё не всё. Ещё в Марьине есть обетный крест, но не здесь, а в Верхнем –
соседнем околе, километр по дороге обратно, в сторону Карпогор. Надо дойти.
Крест
мне показала местная бабушка, Надежда Денисовна. Он стоит за домами, на полях.
Высотой с человеческий рост, поставлен недавно, вместо старого. Столб из
круглого бревна, чуть выше его середины размашистая перекладина-брус, на самом
перекрестии полотенце с крестом. Широкая кровля с рубероидом. Выкошенная дорожка.
Крест хоть и простой, но чем-то к себе определённо притягивает, исходит от него
некая сила…
Уже скоро 8 часов, пора возвращаться на «базу». Легковушку застопил быстро. Остался ещё один небольшой марьинский окол, по пути, километрах в полутора. Посмотрел на него ещё раз, проезжая мимо, сегодня больше уже нигде не выхожу – находился вдоволь. Вспомнил, как это делается (отвык за год), начал постепенно встраиваться в походный ритм. Правда, иногда кажется, что чего-то не хватает. Я потом понял, чего. Просто мой любимый иван-чай вдоль обочин только ещё начинает расцветать… Но с Пинегой, с Севером я сегодня, можно сказать, по-настоящему поздоровался, завтра можно сниматься со своей карпогорской «базы» и выходить на основной маршрут. Автобус утром, в 8‑45.
Глава 2. От Карпогор до Труфановы
14 июля. Начало основного маршрута. Деревни Березник и Шотогорка
Автобус
значится до посёлка Ясный, и подвозит он меня совсем немного. Полчаса езды по
вчерашней дороге, через Шотову и Марьину, потом основная отходит вправо и идёт
на Веегору, а мы дальше прямо: сначала как бы к переправе, но последний участок
петляем по лесной дороге, между деревьями, пока наконец не выезжаем на
разворотный пятачок к железнодорожному мосту через Пинегу. Посёлок Ясный стоит
на том берегу, а железнодорожный мост используется здесь и как пешеходный. С
моста на отдалении видна паромная переправа для машин, от неё начинается трасса
на Архангельск (которую наконец-то доделали), как здесь говорят, «через сийскую
перемычку» (проблемный участок, который никак не могли довести до ума). Слева
от моста посёлок Ясный, справа – посёлок Шилега. Мне мимо Шилеги, по берегу,
вниз по течению,
А
река Пинега здесь уже не такая. Если до железнодорожного моста берега могли
быть низкими, могли быть всхолмленными, то сейчас пошли высоченные обрывы,
настоящие щельи мезенских масштабов, только не красные, а белые, иногда с
красноватым оттенком. Вот, сейчас надо мной возвышается такая белая гора,
высотой с 4‑5‑этажный дом. Впереди на том берегу виднеется громада
ещё выше, с голубыми вкраплениями, как на Пёзе. Будто бы не Пинега, а
совершенно другая река.
40
минут хода, перерыв. Что-то там такое сзади тарахтит и приближается. Машина!
Раздолбанный грузовик без номеров, в кабине хозяин с хозяйкой, едут на покос,
до речки Нельнюги, до Березника не доезжают километра полтора. Мне годится
любой попутный вариант, вот только чтобы перейти Нельнюгу, надо разбирать
рюкзак, доставать бродни. Процесс этот не быстрый, и пока я обратно
запаковывался, успела подъехать следующая машина – эта идёт до самого
Березника. Глухой кузов, полный людей и вещей, едут, похоже, несколько
семейств. Дороги не видно, чувствуется только, что карабкаемся в гору. Ещё
несколько минут, корявая дорога, какие-то кочки, и вот, наконец, куда-то
выруливаем и тормозим – приехали.
Дом
у края деревни, высокая некошеная трава, несколько старых агрегатов
сельхозтехники у дома. Хозяина зовут Игорь, сам с Шилеги, этот дом у них как
дача, приезжают сюда отдохнуть. Мужики мастеровые, и эти сельхозагрегаты
приспособили тут под свои нужды. У дома стоит вагончик-будочка на колёсах,
здесь я могу оставить вещи и вообще отдохнуть с дороги, выпить чаю – Игорь
принёс мне горячий чайник. Хороший вагончик: стол, по бокам два спальных места.
При желании можно набросать ещё 2‑й ярус из досок, они так и делают,
когда ездят с этим вагончиком за ягодами.
На
Пинеге стоят три деревни с названием Березник. Этот – верхний, и в книжке
Мильчика в нём значится деревянная Вознесенская часовня начала XVIII века, очень красивая, с островерхой
клинчатой кровлей. К ней сейчас в первую очередь, стоит она у дороги, по
которой мы ехали.
Часовня
– вон она, видна, а перед ней что ещё такое? Это же церковь! Да, действительно,
она. Прямоугольный объём, перекрытый на два ската, притвор, столп-четверик
колокольни, вырастающий из притвора, ограждения яруса звона (крыши у неё нет),
центральный столб от креста. Внутри церкви остались сусеки: вероятно, хранили
зерно.
Церковь
стоит крепко, чего никак нельзя сказать о часовне: состояние у неё более чем
плачевное. Гниёт и рушится. Кровельные доски притвора массово отлетают и
проваливаются, основной клин кровли с главкой сильно покосился и даже съехал со
своего места, полицы у его основания практически уже провалились все. А от
красивого крылечка с длинным крытым всходом остались только следы-врубки.
Кажется, что часовня может обрушиться в любой момент. Надо воспользоваться
случаем, отснять её со всех сторон…
От
церкви с часовней дорога идёт в отдельный деревенский окол с необычным
названием – Америка. Один небольшой порядок домов, стоит у склона высокого
холма, на отдалении от реки, и с этого холма открывается вид совершенно
великолепный: крутая излучина Пинеги, островки леса вперемежку с лугами,
песчаная отмель на повороте реки, а напротив этой отмели высоченная белая
щелья, уходящая вниз по реке. И там впереди, километрах в трёх, виднеется
несколько далёких домишек – деревня Курга. Она на другом берегу, и туда я уже
не попадаю. Значится эта деревня как нежилая, хотя на самом деле живут там
сейчас несколько человек. Там проходит веегорский автобус, и я обдумывал поначалу
вариант попадания в Березник через Кургу. Но в итоге от него отказался, по
причине двух сомнительных моментов. Прежде всего, неочевидно, что я смогу там
переправиться (не факт, что там вообще у кого-либо есть лодка), но даже если и
переправлюсь, то как потом пойду
А
здесь, в Березнике, мне, собственно, осталось только осмотреть основную часть
деревни. Сейчас середина дня, и вполне реально дойти до следующей деревни,
Шотогорки.
По
своим размерам Березник деревня не маленькая. Но стоит она в стороне от
проезжих путей, и сообщение с ней затруднительно. Народа здесь немного, живут
как на острове. Планировка деревни не совсем обычная: порядки домов образуют
четырёхугольник. Попадаются интересные дома. Вот один, симпатичный,
двухэтажный, с резным балкончиком и резными подзорами с полотенцем. И
встречаются периодически дома, с несколько странноватыми фасадами: уж очень
необычное расположение окон, подчас несуразное и нерегулярное. Вот, например,
фасад с широкими квадратными «тальянскими» окнами, редко поставленными. Или ещё
один: дом двухэтажный, но жилая часть снизу, ряд окон у самой земли и одно
маленькое оконце на втором этаже по центру. Игорь потом, когда выводил меня к
дороге на Шотогорку, объяснил, в чём тут дело. Всё, оказывается, очень просто:
это два брата делили наследство, отцовский дом. Часто в таком случае дом в
буквальном смысле пилился на две половины: кому-то доставалась передняя
половина, кому-то задняя. И тот, кому доставалась задняя (хозяйственная) часть,
вынужден был как-то в ней устраивать себе жилую избу, прорезать окна. Отсюда и
возникали такие «странные» дома.
От
Березника до Шотогорки
По
пути на карте нарисована нежилая деревня Кылма, на одноимённой речке. Вот лес
расступается, дорога резко выворачивает вправо и начинает долго спускаться
вдоль крутого склона глубокой лощины с речкой Кылмой внизу. Через речку мостик,
невдалеке стоит один заброшенный покосившийся сарай – всё, что осталось от
деревни. Я даже не могу себе представить, как здесь могли располагаться дома:
по обеим сторонам крутые склоны. Только если узкой полосой вдоль речки… От
мостика начинается долгий и нудный подъём, после чего, пройдя через верхние
поля, дорога снова входит в лес. До Шотогорки остаётся километра 3. Идти что-то
совсем надоело, скорей бы деревня. В какой-то момент слышу сзади знакомый звук,
и меня нагоняет тот самый мотоциклист, возвращается обратно. Остановился.
Парень лет 35, зовут Александр Харин, он с Шотогорки, возит здесь почту, сейчас
отвозил в Березник. Объяснил, как найти его дом: крайний, у магазина. До
деревни уже недалеко, и вот, наконец, лес заканчивается, и сразу же начинаются
деревенские дома, основная улица, магазин в дальнем конце.
Это
основная часть деревни, два слившихся окола – Холм и Чуга. На отдалении за
полями виднеются ещё два – Волость и Заручей. По размерам деревня больше
Березника, числятся 214 постоянных жителей. В околе Волость должна стоять
Георгиевская часовня начала XVIII
века с шатровым завершением. Но прежде чем туда направляться, надо куда-то
пристроить своё барахло. Дом Александра мне показали сразу, старый и добротный,
двухэтажный. Александр первым делом начал сетовать, что не догадался в лесу
забрать у меня рюкзак. И есть у меня ощущение, что ночевать мне сегодня
предстоит именно в этом доме. Но сначала надо дойти до дальних околов.
Дорога
через поле выводит прямо в Заручей. Ух ты! Вот это классика! Целая улица –
живая старина. Дома все как на подбор: высокие, статные, основательные, кровли
на «курицах-потоках», единый ансамбль. Заповедный уголок, можно водить
туристов. Не часто такое увидишь, даже в здешних северных широтах.
В
окол Волость дорога начинается непонятно где. Приходится пробираться напрямую,
сквозь высокую траву. Окол вытянулся вдоль высокого берегового обрыва,
часовенка стоит с краю, частично на крутом склоне. Четверик с повалом,
четырёхскатная кровля, непосредственно из которой вырастает восьмигранный
шатёрик с главкой наверху (крест утрачен). Шатёр и главка покрыты городчатым
лемехом, сама часовня обшита, с западной стороны примыкает небольшой притвор и
колоколенка с покосившимся ярусом звона. Стоит часовня по виду крепко, но в
шатре зияют две дыры. Внутрь войти невозможно, вход то ли заклинен, то ли
заделан.
А
самими местами можно здесь любоваться до бесконечности, причём как сверху, так
и снизу, если сбежать к реке по наклонной тропинке на склоне. Живописные
излучины, высокие берега, длинные белые щельи, прорезанные низинками. Похоже,
что этот средний участок Пинеги самый красивый и самый интересный в природном
плане. Резко отличается и от верхнего, и от нижнего течения.
Ночевать я, как и предполагал, остался у Александра. Дом у него большой, отцовское наследство, места много, а живут они сейчас вдвоём с женой, дети где-то в отъездах. Жену зовут Света, она школьная учительница в Кевроле, преподаёт биологию. За разговорами узнаю кое-какие подробности про здешние места. Здесь, в Шотогорке, оказывается, был народный хор. И сейчас поют, и не только бабушки, но и молодые. Их даже приезжают записывать: в этом году была группа из Питера, в прошлом году двое из Москвы. Административно деревня относится к Пиринемской сельской администрации, главу (по-старому – председателя) зовут Ильин Николай Артемьевич. Завтра мне надо будет туда попадать, и потребуется переправа: основная дорога идёт по той стороне. И как раз завтра утром Александр со Светой собираются ехать в Карпогоры, на том берегу у них стоит машина. Мне в другую сторону, но Александр обещал подкинуть меня до Чёшегоры, деревни, стоящей напротив Пиринеми, через реку.
15 июля. Чёшегора, Пиринемь, Чакола
Основную
дорогу по правому берегу недавно отсыпали новую, и она частично не совпадает с
той, что обозначена на карте, от берега проходит вдалеке. От Шотогорки до
Чёшегоры километров 6. В какой-то момент развилка: основная правая ветка пошла
на Веегору, до Чёшегоры по левой, остаётся километра полтора. Вот вдоль дороги
пошли дома, новая часть деревни. Александр довозит до поворота к берегу, здесь
прощаемся.
В
Чёшегоре я ожидаю увидеть часовню Петра Митрополита, тоже начала XVIII века. А вот и она, видна прямо сразу,
стоит на основной улице старой части деревни. Высокий четверичок, кровля с
небольшим клинышком и полицами (завершения нет), трапезная-притворчик, остатки
крылечка. Часовня слегка покосилась, прогнивают брёвна в основании. Сама
деревня средних размеров, 29 постоянных жителей. Приметил на одном доме
интересный элемент декора – резное полотенце (что свисает на фасаде под
коньком) с полумесяцем внизу. Место здесь относительно оживлённое, работает
паромная переправа в Пиринемь. Паром как раз сейчас стоит у этого берега, надо
воспользоваться случаем.
Паромщика
зовут Виктор. Перевёз меня сразу, после чего затащил к себе в кубрик чуть ли не
силой: «Успеешь ещё в деревню, отдохни пока, выпей чаю». Хорошее начало.
Предварительная «разминка» для знакомства с селом.
В
книжке Мильчика в Пиринеми значится церковь Двенадцати Апостолов 1799 года
постройки. Есть фото: на основном четверике восьмеричок с шатёриком. Это же
фото я видел в книжке Людмилы Егоровой, когда её рассматривал у архангельского
литературного музея. Но от неё же самой я тогда узнал, что церкви этой давно
уже нет. Сгорела в 1985 году по детской шалости. А стояла она прямо тут же,
недалеко от паромного причала, на береговом угоре. Сейчас на этом месте
установлен высоченный крест.
От
паромной переправы начинается хорошая дорога и по левому берегу. Она
поднимается от реки, и сразу же вдоль неё стоят несколько небольших домиков. На
одном из них государственный флаг, это сельская администрация (по старому,
привычному – сельсовет). Само село дальше по дороге, метрах в пятистах. В
сельсовете мне сейчас предстоит официально заявляться. Для этого у меня даже
имеется традиционная «дорожная грамота» – некая официальная бумага с печатью и
исходящим номером, в которой говорится, что я здесь не просто праздно шатаюсь,
а занимаюсь сбором архитектурного материала по деревянному зодчеству. В
каком-то смысле это действительно так, и поэтому с некоторых пор я практикую
обзаводиться подобными «грамотами» (идею позаимствовал у автостопщиков), в
некоторых случаях они меня хорошо выручали.
Мне
сейчас надо определяться с дальнейшим передвижением: левым берегом или правым.
На правом надо обязательно попасть в Кочмогору (там часовня и красивый дом с
балконом), но есть вариант пройти левым берегом до Чаколы, а оттуда переправиться
в Веегору и сходить до Кочмогоры радиусом. Поговорив с председателем Николаем
Артемьевичем, решил идти именно по этому варианту. Он сам живёт в Чаколе и
обещал посодействовать с устройством ночёвки. Вот только транспорта в ту
сторону никакого не ожидается, идти, видимо, придётся пешком (сам председатель
добирается на мотоцикле, для моего большого рюкзака это не вариант). Расстояние
Ещё
в сельсовете мне показали ксерокопию старой фотографии пиринемского храмового
ансамбля. Здесь стояла классическая «тройка» – две церкви и колокольня.
Доминировала вторая церковь: была высокая, с крещатой бочкой, увенчанной
главами по сторонам света. Место, где стояли храмы, сейчас блюдётся, на нём
очень приятно находиться, уютно и красиво, и стоит высокий 6‑метровый
крест. Сам по себе простенький, сделан из бруса сечением 20´20, перекладины установлены на болтах,
покрыт каким-то тёмным составом. И укреплена на нём металлическая табличка с надписью:
Крест сей водружён в
память стоявшего здесь храма
в честь 12‑ти Апостолов
Их же молитвами
Господи Спаси нас
Установлен июль
Скамеечка
под пышной ёлкой. Внизу река огибает песчаную отмель. И безмолвие…
Само
село Пиринемь довольно большое, несколько параллельных длинных улиц. Проживают
в нём 423 человека (все цифры взяты в сельсовете), сохранился колхоз,
переименованный в СПК. По улицам встречаются старые дома классического вида, но
их немного. Основная масса – небольшие, обшитые-покрашенные. Имеется
закусочная, что для меня весьма кстати перед дальним переходом.
Времени
3 часа, надо выдвигаться. Дорога хорошая, твёрдая-укатанная, ветерок обдувает,
сдувает мошкару. Примерно на полпути появляется попутка, мужичок на машинке
типа «козла». Едет до Чаколы, один, дальше поехали вдвоём. Вскоре на пути
возникает деревенька Шеймогоры, протяжённая, состоит из двух околов (до ручья и
после ручья), но почти нежилая, числится всего 6 человек. А Чакола – большое
село, 166 жителей, раньше здесь был свой сельсовет. На дальнем крае села сохранилась
деревянная церковь, мужичок меня прямо туда и подвёз.
Церковь
поздняя, середины XIX
века, простой формы: прямоугольный алтарь, основной четверик под четырёхскатной
кровлей, трапезная, подколоколенная часть. Сама колокольня, как и храмовое
завершение, отсутствуют. Стоит заброшенная, с выставленными окнами, а внутри
вообще небезопасно находиться: всё гниёт и обваливается, с потолка угрожающе
нависают наполовину отлетевшие доски. (Однако местные ребятишки тут активно
лазают). Очень много поздних наслоений: перегородки, дополнительное перекрытие,
лестница у алтаря на устроенный второй этаж. Старые проходы заложены.
Удручающая картина, разруха и запустение…
Дело
к вечеру, надо определяться с ночёвкой. С Николаем Артемьевичем был разговор
про вариант в клубе. Директора клуба зовут Ольга Анатольевна, Николай
Артемьевич с ней уже по телефону договорился. Условия вполне приемлемые, есть
комнатка со столом, посудой, электрическим чайником и остатками кое-какой снеди
к чаю. Умывальник тоже здесь есть. А спать можно на сцене в спальнике.
Ну
вот, основная проблема на сегодня решена, можно теперь за оставшийся вечер
осмотреть здесь всё более детально.
К
Чаколе кроме основного села относятся ещё околы Городок, Залесье и Халово.
Ближайший из них Городок, за глубоким и долгим оврагом. Чтобы его не обходить,
можно поиграть в альпинистов: спуститься по крутому склону, потом по такому же
крутому подняться наверх. По оврагу внизу идёт дорога, это зимник на
Лешуконское (сверху стоит соответствующий указатель), спускается к ледовой
переправе. И в Лешуконье он выходит на Вашку, к посёлку Усть-Чуласа. Знакомые
места, и к ним у меня особое отношение… Вот, возник сейчас «мостик» на мою
самую первую вашкинскую Трассу 1999 года, это было ровно 10 лет назад…
Про
окол Городок я читал в книжке Мильчика. Если смотреть от реки, это место
выглядит как высокий холм с плоской вершиной, отделённый по бокам глубокими
оврагами. Идеальное место для древнего укреплённого поселения. Оно, собственно,
здесь и было – второе опорное пинежское укрепление, после кеврольского. Теперь
это, по сути, просто мелкая деревушка, 4 постоянных жителя.
Есть
здесь ещё одно место, которое надо сегодня обязательно посетить. В Чаколе
похоронена известная пинежская сказительница старинных преданий, былин,
побывальщин Мария Дмитриевна Кривополенова (1843–1924). В те далёкие времена
земля северная (и не только северная) была богата на подобные народные таланты.
Марии Дмитриевне, возможно, повезло больше остальных: её заметили и оценили, и
имя её дошло до наших дней. Дважды она приезжала в Москву: первый раз в 1915, а
второй раз в 1921 году, по приглашению наркома просвещения
А. В. Луначарского, который называл её «государственной бабушкой» Она
выступала и в Москве, и в Петрограде и поражала публику красотой северного народного
слова. Тогда же были сделаны звуковые записи с её голоса. И от советского
правительства ей была назначена государственная пенсия. Всю жизнь она прожила
на Пинеге, последние свои годы жила в деревне Веегоре (отсюда через реку), а
похоронена здесь, на чакольском сельском кладбище. Её могила выделяется среди
остальных, её блюдут, стоит памятник – мраморная доска, выполненная в виде
открытой книги: на левой стороне разворота портрет, на правой надгробная
надпись с датами жизни. Устроен красивый цветник с обилием цветов. Ограда
железная, невысокая, с округлыми прутьями.
На сегодня это, пожалуй, всё, надо немного отдохнуть. Завтра с утра предстоит переправляться на тот берег и идти радиусом до Кочмогоры. С перевозчиком договорённость есть (сделали это за меня), нужно только уточнить время. Договорились на половину 9‑го.
16 июля. Чакольский радиус: Кусогора, Веегора, Кочмогора, Шаста. Переход на Матверу. Интенсивный краеведческий ликбез
В
этом месте и левобережные, и правобережные деревни стоят на отдалении от реки,
отделяются от неё луговой полосой. С чакольского холма через реку справа
наискосок виднеются деревни Кусогора и Веегора, а слева вдалеке на высоком
месте несколько отдельных домиков – деревня Водогора. С лодки меня высадили на
нижние луга, здесь стартовая точка веегорского автобуса, сначала он забирает
чакольских. Но он уже давно уехал (отправление в 6‑45), я, собственно, на
него и не рассчитывал.
До
ближайшей деревни километра полтора по луговой дороге. В стороне остаётся
Водогора, туда я уже не пойду, мелкая деревушка, не числится ни одного
постоянного жителя.
Вот
луговая дорога отворачивает от реки, поднимается вверх и подходит к основной
дороге от Карпогор. Прямо по курсу на горке деревня Кусогора.
Небольшая
деревенька, но приятная. Одна улица, десятка полтора домов, 31 житель. Вот один
дом, наиболее интересный: явно очень старый, архаичного вида и с расписным
подшивом низа свеса кровли на фасаде. Роспись в шашечку, с разноцветными
клетками: белыми, зелёными, жёлтыми, красными.
Основная
дорога, если ехать от Карпогор, после Кусогоры отходит от реки и забирает
направо, на Широкое, посёлок лесозаготовителей. Именно через него идёт тот
самый зимник в Лешуконье. И ещё где-то в тех местах находится зона, в которую
соединили лешуконские и пинежские лагеря.
Мне
сейчас по этой дороге в другую сторону, к Веегоре, до неё совсем немного,
метров 700. На дороге стоит километровый столб –
Веегора
– большое село, 152 жителя. Как и в Пиринеми, здесь сохранился колхоз. Вообще,
это крайне редкое явление для этих мест, такие деревни можно пересчитать по
пальцам. Далее до Кочмогоры по карте 4 с половиной километра, на полпути
деревня Шаста. До неё я дойти не успел, подобрала попутная легковушка. Еду
поэтому сразу до Кочмогоры, в Шасту на обратном пути.
Кочмогора
– совсем мелкая деревушка (или, вернее сказать, остатки от деревни), не более
десятка домов, стоящих разбросано. Одно время она, как и Курга, числилась
нежилой и была официально упразднена. И Кочмогоры, и Курги де-юре не стало.
Однако дома там остались, записанные за реальными хозяевами. И в некоторый
момент эти хозяева стали туда возвращаться, в Кочмогоре сейчас числятся 2
постоянных жителя. А деревень как бы уже и нет. И тогда их просто взяли и
приписали к деревне Чёшегоре: теперь Кочмогора и Курга именуются как деревня
Чёшегора, улицы Кочмогорская и Кургская. Хотя расстояния от основной деревни до
этих «улиц», соответственно, 8 и
Здесь,
в Кочмогоре, должна быть часовня. Похоже, вон она, небольшое сооружение немного
в стороне от домов, на переднем плане от реки. Но распознать её сможет только
намётанный глаз. Стоит будто бы сарайчик, без завершения, покосившийся, два
совмещённых объёма: основной 4 на
Ещё
здесь есть крест, у ручья, на склоне к реке. Простенький, небольшой и недавний,
метра полтора в высоту. Надпись на нём, что поставлен он 18 октября 1991 года.
Мужичок местный сказал, что раньше ниже по ручью стоял старый крест, высотой
метра 3.
А
вот тот самый красивый дом, балкон с балясинами. Основательный и двухэтажный
(балкон получается уже как бы на третьем этаже, под коньком), на каждом этаже
по пять окон на фасаде, но стоят разрежено, и по ширине вместилось бы все семь.
По словам того же мужичка, этот дом поставлен раскулаченным, которого сослали в
эти края, и он, будучи мужиком хозяйственным и сметливым, воздвиг и здесь себе
такое статное жилище.
Звали
меня здесь в дом, «на чай», но мне сейчас задерживаться нежелательно. Времени
уже около 12‑ти, надо побыстрее возвращаться в Чаколу и по пути заглянуть
ещё в Шасту.
До
Шасты
С
перевозчиком мы договорились, что как я буду возвращаться, позвоню ему из
Веегоры, например, с почты. В итоге ждать нам друг друга почти не пришлось, и
часа в 2 дня я был уже снова на левом берегу.
Не
ожидал, что сегодня так быстро управлюсь. Впереди целых полдня, сейчас можно
пообедать да и двигать дальше по маршруту. Следующий на пути сельсовет в селе
Труфанова, том самом, где живёт Раиса Николаевна, с которой я познакомился на
празднике в Карпогорах. От Чаколы это километров 25, по дороге стоит большая
деревня Матвера и потом ещё три мелкие – Высокая, Заозерье и Конецгорье. Мне
сегодня надо дойти до Матверы и, по-видимому, там заночевать. В Матвере должна
быть часовня.
От
Чаколы проезжая дорога выходит в одну сторону и сразу же за селом
раздваивается. Левая ветка пошла на Пиринемь, по ней я сюда приехал, правая –
на Матверу и Труфанову. До Матверы километров 7, дорога по-прежнему широкая,
твёрдая и укатанная. Попадаются, впрочем, изредка проблемные места, которые
дождями сильно размываются. И транспорта регулярного здесь уже нет. Если Чаколу
обслуживает веегорский автобус, то дальше добираться существенно сложнее. Хотя,
казалось бы, решение здесь очевидное: пустить от Труфановы хотя бы по некоторым
дням недели что-нибудь типа «буханки» – к пиринемскому парому, встык с
веегорским автобусом.
Пройти
мне удалось только полпути, дальше подобрала попутная легковушка. И к 6 часам я
уже был в Матвере.
Поначалу,
глядя на свою карту-километровку, я был немного озадачен странноватым
расположением этой деревни: уж очень далеко от реки, более километра. И не
просто далеко, а она ещё отделяется от реки лесным массивом метров 500 шириной.
Я даже сначала подумал, что это не деревня, а современный посёлок какого-нибудь
леспромхоза. Оказывается, нет – настоящая историческая деревня, и в этих местах
многие деревни ставились далеко от реки. Есть версия, что таким образом
новгородцы прятались от местной чуди.
Однако
с того края, откуда я зашёл, деревня по виду действительно больше напоминает
посёлок. Дома совершенно не такие, как ставились в северных деревнях:
современные, из бруса, примитивные, неказистые. На самом деле старая часть
деревни находится с другого края. Но я уже заметил: после Шотогорки дома в
деревнях стали заметно мельчать. Большие, классические встречаются всё реже и
реже, и всё большее количество поздних наслоений – обшивка, покраска. Картина
постепенно становится похожей на нижне-пинежскую. А кони на охлупнях, если где
и есть, то стоят без голов, одна шея. Но их здесь, похоже, так делали
изначально – местная традиция.
На
центральной деревенской площади магазин, а напротив него стоит часовня.
Небольшая, простой, но приятной формы. Сруб-четверик, четыре ската кровли
увеличенной крутизны, наверху конический барабанчик-шейка и остатки
центрального столба от креста. Навес перед входом. Как называется часовня,
никто мне сказать не смог, но посоветовали обратиться к Александру Афанасьевичу
Денисову, он её здесь блюдёт.
Когда
я зашёл в дом к Александру Афанасьевичу, поначалу возникло впечатление, что
разговор с ним будет коротким, типа вопрос-ответ. Однако в действительности
разговор получился долгим, обстоятельным и на весь вечер, с обилием книжного и
видеоматериала. И жена его Анастасия Радомировна сначала долгое время сидела в
комнате и не обращала на нас никакого внимания, но в конце концов всё-таки
вышла, посидела с нами, и мы довольно неплохо пообщались.
Крест
в Пиринеми на месте сгоревшей церкви делал и ставил, оказывается, Александр
Афанасьевич, ещё с двумя мужиками. Ещё он поставил крест в деревне Заозерье
(это
А
главный инициатор установки крестов в Пиринеми и Заозерье – товарищ Александра
Афанасьевича, Алексей Безушко. Он живёт сейчас в городе Туле, но родом сам с
этих мест, из деревни Кочуши (была когда-то такая между Пиринемью и Шеймогорами).
Александр Афанасьевич поставил мне диск с видеозаписью изготовления и установки
пиринемского креста и ещё прошлогоднюю запись с пути следования Алексея Безушко
по реке Пинеге. Тогда не была ещё доделана дорога на Карпогоры через сийскую
перемычку, и машины с низовьев Пинеги перевозили туда на барже. Интересно было
визуально познакомиться с местами своего предстоящего пути. Дело в том, что
после Труфановы имеется один проблемный бездорожный участок, километров 7‑8,
была у меня мысль (как вариант) пройти его пешком по берегу, но сейчас, воочию
увидев эти берега, придётся, видимо, от этой мысли отказаться. Там высокие
скалы – отвесные и уходящие непосредственно в воду. Идти можно только по верху,
продираться под рюкзаком сквозь дебри, спускаясь при этом в каждый овраг-ручей.
Это, естественно, не вариант, надо будет изыскивать какой-то другой способ
передвижения.
Узнав,
что конкретно меня здесь на Пинеге интересует, Александр Афанасьевич сбегал в
какой-то другой дом и вернулся оттуда с целой кипой книг о Пинеге, самых разных
годов издания: от 60‑х и до наших дней. Гигантское обилие интереснейшего
материала, за один вечер его, разумеется, не освоить, тут надо сидеть неделями,
изучать. Ухватить сейчас хотя бы самое основное.
Вот,
в частности, интересный момент. Пинежские святые. Кроме самых известных Артемия
Веркольского и Иоанна Кронштадского названы ещё несколько, гораздо менее
известных. Параскева Пиринемская, по преданию сестра Артемия Веркольского.
Девочка, утонула в реке, тело принесло в Пиринемь, и её похоронили там в
церкви. А через какое-то время заметили, что от места захоронения исходит
необычное тепло, даже жар, свечка там загоралась… Мощи Параскевы хранились под
спудом и были обретены в 1616 году, через 10 лет после её гибели. Сергий
Малопинежский (1493–16.11.1585), священник, служивший в течение 62 лет в храмах
Преображенском и Георгиевским на Малой Пинежке (так называется Пинега в самом
верхнем течении, относится сейчас к Верхнетоемскому району). Обращал ко Христу
местную чудь. Перед кончиной принял монашество, потом схиму. Мощи погребены
близ алтаря Преображенской церкви в волости Малая Пинежка. Макарий
Красногорский (до принятия монашества – иерей Мирон), основатель Красногорского
монастыря, преставился в 1640 году. Иеромонах Никон (1888–1931), последний
оптинский старец, был сослан на Пинегу, похоронен в деревне Валдокурье.
Вот
информация непосредственно по предмету моего путешествия. Церкви, часовни,
кресты, дома, амбары – помимо того, что я уже видел. Деревня Ёркино: старая и
новая обетные часовни, амбары. Это выше Карпогор и на противоположном берегу,
по этой причине 3 года назад я её проскочил. Деревни по Покшеньге: Кобелёво
(куда я в этот раз не смог переправиться) – дом с балконом, старинное кладбище,
Жабье – Никольский обетный крест, Большое Кротово – Преображенская деревянная
церковь и обетный крест на Кобылинской новине. А вот то, что я проскочил в этот
раз по незнанию: полевой обетный крест в Немнюге, обетный крест в шотовском
околке Мезенцево, Верхнеконский обетный крест в Березнике. И на будущее, чтобы
так же не проскочить: Воздвиженский обетный крест в Ёжуге и самое главное –
обетный крест в Тороме, который считается самым благодатным на всей Пинеге.
Когда я 4 года назад
путешествовал по Мезени, мне там называли народные прозвища деревенских
жителей, они раньше были в каждой деревне. Интересно было бы узнать и пинежские
прозвища, но здесь они уже практически все забыты, можно вычитать только в
книжках. И кое-что вычитать удалось. Итак, близлежащие места: матверцы – ельцы,
Чакола – Брякола (её околы: Городок – Молоток, Залесье – Плесье, Халово –
Махалово), Юбра – Зубра, Матвера – Преграда, Высокая – Гора, Заозерье – Крюк,
Конецгорье – Матюг. Раньше, бывало, гонят лес по реке в плотах с верховий,
матверцы с берега кричат плотогонам, подзадоривают: «Верховцы – опалёны овцы!»
Им с плотов отвечают тоже дразнилкой:
Матверцы – ельцы,
Женились на овцы.
Овца дрище,
Барана
ище!
Вот карпогорские
окрестности: Кушкопала – чернолобы, Еркомёна (Ёркино) – водохлёбы, Шардомёна
(Шардонемь) – кашники, Церкогора (Церкова) – церепаны, Айногора (Айнова) –
шелгачи. И народная припевка:
Как залесяна –
пустынцы, люли-люли,
Ваймушона – те богаты, люли-люли,
Карпогора чиковаты, люли-люли,
Шотогора – форсуны, люли-люли,
Марьегора – ворчуны, люли-люли,
А покшона – драчуны, люли-люли,
Как кротовцане ревливы, люли-люли,
А земцовца уросливы, люли-люли,
Немнюжане ересливы, люли-люли,
Киглохтяна те горланы,
люли-люли,
А
кеврольцы богомольцы, люли-люли.
Вот
лишь малая толика того, что удалось вычитать за один вечер из той книжной кипы.
И ещё Александр Афанасьевич с Анастасией Радомировной немало мне порассказали.
Оказывается, из Матверы родом первый русский постоянный поселенец на Новой
Земле Яков Запасов, прожил там 33 года. Первый раз он туда отплыл в 1890 году.
Через некоторое время был с этих островов выслан (повздорил с кем-то из
начальства), но через год вернулся снова, окольным путём, через Пустозерск.
Информации
на сегодня явный перебор. Не был я к такому готов. Засиделись до позднего
вечера, ночевать меня, естественно, оставили здесь же.
Итак,
какое-то расстояние по своему маршруту я уже прошёл, можно, наверное, уже
сделать некоторые промежуточные выводы. В частности, относительно того, о чём я
уже упоминал. Я имею в виду отличия в складе жителей-пинежан выше и ниже
Карпогор. Они действительно есть, это чувствуется, но я бы не назвал их
чересчур принципиальными. Я бы сказал, что народ здесь более сдержанный,
возможно, более замкнутый. И перед новым человеком раскрывается не сразу, не с
ходу… И вот ещё примечательный момент (Александр Афанасьевич рассказывал):
здесь запросто можно оставлять без присмотра машины, лодочные моторы, чужого
никто не берёт. И раньше не брали, даже в самые тяжёлые 90‑е годы (чего,
кстати, нельзя сказать о более удалённых от цивилизации Вашке с Мезенью).
Двери, когда из дома уходят, не замыкают, оставляют палку у входа (пристав
называется). Если пристав стоит у двери, прислонённый, это означает «скоро
приду». Если в дверном кольце – «буду только к вечеру».
А завтра мне предстоит дальнейший путь. У Александра Афанасьевича машина, «козёл», и он сам предложил подкинуть меня до Заозерья, показать крест, который там поставил.
17 июля. На подходе к Труфанове. Деревни Высокая, Заозерье, Конецгорье
Выехали
в 9 часов. Пошли короткие расстояния: до деревни Высокая от Матверы
С
такой высокой точки открывается отличный обзор во все стороны. Красивая
пинежская излучина с песчаными косами-островами и промоинами между ними, на
противоположном берегу, на возвышенном отдалении, деревенька Юбра – тоже
нежилая, приезжают только дачники. Александр Афанасьевич говорит, там где-то
стоит старый крест на полях, раньше ещё была часовня. В эту деревню я уже не
попадаю, полагаю, что сейчас туда просто не переправиться…
А
места становятся всё больше похожими на Мезень. Похожими, но всё-таки как-то
по-другому, по-своему. И масштабы тут не те, нет такого размаха, но дело не
только в этом. Другая внутренняя наполненность – это, пожалуй, более точные
слова…
Внизу,
под Высокой Горой извивается, впадает в Пинегу речка Юбра, а вверх по её
течению открывается широкая и долгая низина с озером вдали. И дорога после
Высокой отворачивает от Пинеги и идёт дальше вдоль Юбры и этого озера. Нам
туда,
Крест
стоит у дальнего конца деревни, по виду такой же, как в Пиринеми. Стоит на
переднем плане от озера, для часовни это было очень хорошее место… А здесь уже
всё как-то иначе. Иное пространство, привязанное не к Пинеге, а к озеру. Своя
красота, своя гармония, но перестроиться сразу трудновато… Озеро очень длинное,
вытянулось на
От
Заозерья до Конецгорья всего километр. Деревенька тоже вся вдоль дороги, не
более десятка домиков, есть пара с символическими балкончиками без ограждения,
поздние по виду. Если в Заозерье некоторые дома реально жилые, то здесь этого
не ощущается – высокая трава и пустынно.
До Труфановы остаётся последний перегон, километров 9‑10. Идти пешком очень не хочется. Во встречном направлении прошло несколько «буханок», одна из них, мне сказали, продуктовая, до Матверы, должна там разгрузиться и пойти обратно. Есть смысл подождать… Только что-то её всё нет и нет, сколько можно так стоять?.. Всё, прошло полтора часа, иду пешком. «Буханка» меня нагнала километра через три, 10 минут – и мы на месте.
Глава 3. Труфановская стоянка
17 июля (продолжение). Труфанова и Печгора
Первым
делом к сельсовету, надо познакомиться с председателем. Село Труфанова – это у
меня условная середина пути, здесь предполагается длительная остановка, как
минимум днёвка, и с баней. И за эту днёвку хотелось бы пройти цепочку деревень,
расположенную по тому берегу Пинеги. Их всего шесть: непосредственно напротив
Труфановы деревня Чикинская с двумя деревянными церквями, затем выше по течению
Подрадье (в ней часовня-амбар), Михеево, Вальтьево, Березник и самая дальняя
нежилая Ёжуга, в которой сохранилась деревянная часовня XVIII века и Воздвиженский обетный крест. И
потом надо определяться с дальнейшим передвижением. После Труфановы по дороге
ещё две деревни – Почезерье и Усть-Поча, и потом дорога заканчивается. И вновь
начинается только после следующей деревни Торомы, на противоположном берегу.
Как буду проходить этот участок (а это не менее
Председателя
зовут Николай Владимирович Черепанов. Устроиться на две-три ночи здесь вполне
возможно, имеется несколько комнат для приезжих, в одну из них Николай
Владимирович меня и определил. Условия минимальные, но вполне сносные. Два
помещения: комнатка и кухня, пара кроватей с железными сетками, на кухне печка,
стол, несколько стульев, вешалка, умывальник, удобства при входе. Николай
Владимирович дал ещё из своего дома электроплитку.
Насчёт
дальнейшего передвижения. К варианту с лодкой от Усть-Почи Николай Владимирович
отнёсся весьма скептически: по его словам, там живут полтора пенсионера и
договориться с кем-то малореально. Есть вариант более надёжный, и местный народ
им пользуется: уйти на продуктовом катере. Я, собственно, по прошлому году
знал, что он ходит сюда от посёлка Пинеги, но не был уверен, что он берёт
пассажиров. Ходит он сюда раза два-три в неделю, но когда конкретно будет,
заранее неизвестно. Перед его выходом из Пинеги сюда звонят, сообщают. Сегодня,
например, он приходил. Что ж, действительно, похоже, этот вариант самый
реальный. Только придётся тогда до Почезерья и Усть-Почи (здесь её называют
просто Поча) тоже идти радиусом. Что же касается радиуса до Ёжуги, то лучше
всего, если бы меня забросили туда на лодке, а обратно я бы уже выбирался
пешком, через все деревни. Николай Владимирович и это быстро устроил, вызвонил
племянника, парнишку, у него есть лодка. Договорились на завтра, на 10 часов.
Только ему надо будет компенсировать бензин и плюс за работу. Цену председатель
назвал явно завышенную, но возможность у меня сейчас есть, не обеднею.
А
сегодня за оставшийся день мне предстоит малый радиус, до деревни Печгоры, она
на этой стороне, ниже по течению, километрах в трёх. Там деревянная часовня и,
как утверждал Николай Владимирович, не просто часовня, а «часовня в часовне»
(какие-то специалисты здесь были, ему это сказали). Это интересно. Неужели как
Лазаревская церковь из Муромского монастыря на Онежском озере – в
церкви-футляре?..
Село
Труфанова (историческое название Труфанова Гора) от реки стоит далековато,
примерно в километре. Дорога к реке от основной улицы круто спускается вниз и проходит
мимо Воздвиженской часовни. Аккуратненькая и приятная на вид, необычной для
этих мест восьмигранной формы. Каменное основание из плоских блоков, железная
крыша, наверху малюсенький восьмигранный барабанчик, завершение отсутствует. К
одной из граней-стен приделан квадратный притворчик с входной дверью и открытой
лестницей. Стоит на отдалении от деревни, возле бывших скотных дворов. По
легенде к этому месту весенним половодьем прибило крест, после чего было решено
поставить тут часовню.
После
часовни дорога выворачивает ближе к берегу и пересекает вброд речушку (ручей) с
названием Копанец. Этот Копанец течёт очень интересно: не к Пинеге, а от неё.
Мне потом сказали, что он искусственного происхождения: был прокопан (отсюда и
название). И если разобраться на карте во всех водных хитросплетениях, то можно
увидеть, что он соединяет две речки – Пежугу (она здесь рядом) и Почу.
Дальше
до Печгоры дорога идёт через поля. Впереди по берегам Пинеги начинают уже
виднеться высокие красные щельи, как на Мезени, только поросшие деревьями…
Красиво и просторно, вот только погода, похоже, начала портиться: пришла
дождливая полоса и заметно похолодало. Под дождём идти совсем не хочется, и в
какой-то момент возник попутный мотоцикл и до деревни меня подкинул.
Ну
вот она, часовня Михаила Архангела. Покосившаяся, заброшенная, но главка
осталась, лемехом покрытая, и столб от креста (перекладины отлетели). Сама
часовня клетского (двускатного) типа, обшитая и состоит из двух объёмов:
основной четверик (он выше и уже) и трапезная-притвор (он ниже и шире). В
западной части притвора намечено какое-то возвышение-четверичок (звонница?),
кровля его свёрнута, лежит на крыше притвора. Насчёт «часовни в часовне» я
что-то не понял. Ничего похожего на «футляр». Одна только версия: две часовни –
это два этих объёма, возможно, разного времени постройки. Внутри они
действительно воспринимаются как два разных помещения, соединённые проходом с
дверной проём.
Сама
деревня – 10‑15 домов, стоят разрозненно, но угадываются старые порядки.
Многие из них заброшенного вида, заросшие вокруг травой.
Времени
7‑й час, пора обратно. Путь не дальний, только склоны глиняные и после
дождя очень скользкие. Главное – не навернуться, а то отчищаться потом будет
очень непросто…
Мне
ещё осталось решить вопрос с баней. Попробовать что ли найти Раису Николаевну?
Какая-никакая, а всё-таки зацепка. Она здесь, как выясняется, директор ДК, и
сегодня вечером у неё там дискотека.
Нашёл, вспомнила меня, пообщались. С баней без проблем, она завтра истопит, но только если не придётся ехать помогать мужу ставить сено. А сено ставить не придётся, если будет мокрая дождливая погода. Вот, редкий случай, когда на Трассе становится нужна плохая погода…
18 июля. Радиус на Ёжугу. Правобережная цепочка
Здесь
в Труфанове есть закусочная. Бар называется. Работает утром с 8 до 11 и вечером
тоже с 8 до 11. Не сказать, что богатый ассортимент, но простенькое горячее
питание там получить можно. Хорошее подспорье в моём случае.
С
ребятами мы встречаемся у спортплощадки, там, где дорога отходит вниз. Их двое,
Паша и Рома. Лодка у них где-то за островом, они сейчас должны её оттуда
вывести. А мне надо идти вниз к реке, к тому месту, где они смогут причалить.
Это далековато: по дороге, мимо часовни, перейти мостик через речку Пежугу,
дальше дорога идёт через поля, вдоль реки, на некотором отдалении от неё. Идти
километра полтора-два, пока не закончится песчаная коса. Как увижу лежащие
бетонные плиты, надо выходить к берегу.
На
берегу пришлось ещё изрядно подождать. Лодка идёт с трудом, мотор то поработает,
то заглохнет. От Труфановы до Ёжуги километров 8, плыли полтора часа, но в
конце концов всё-таки добрались.
Деревня
Ёжуга стоит возле устья речки Ёжуги. Доводилось мне прежде бывать на двух
других Ежугах, мезенской и вашкинской (Зырянской), эта – третья, пинежская.
Начинаются они все на водоразделе, недалеко друг от друга. По двум Ёжугам,
пинежской и мезенской, можно даже проехать отсюда на мотоцикле в Лешуконье:
есть лесная дорога, и на водоразделе сухо.
Деревня
стоит по обоим берегам Ёжуги, мне сначала в дальнюю часть, в Заёжугу. Обетный
крест должен быть там. К сожалению, не удалось выяснить его точное место
расположения, придётся искать наугад. Главное, чтобы ребята меня дождались и
перекинули на лодке через Ёжугу, вода сейчас большая, вброд её не перейти.
Тут
ещё до деревни неизвестно сколько буду добираться. Вроде бы не так далеко от
берега, но здесь уже давно никто не живёт, не ходит, приходится продираться
сквозь высокую траву, потом через полоску леса, путаясь в корягах под ногами и
одновременно карабкаясь вверх… Ну вот, наконец-то деревня, 5‑6
разрозненных заброшенных домов, и как здесь искать крест? Для начала надо,
наверное, встать на какую-нибудь высокую точку с хорошим обзором. Только как
его разглядишь? Пространство обширное, а крест небольшой, хорошо ещё, помню его
по фотографии в книжке. А вон, кажется, он! Точно. Стоит на склоне, недалеко от
полоски леса, покосившийся, общая высота метра полтора. Свежая кровля с
украшениями: охлупнем, причелинками, полотенчиком. Сам крест (вертикальная планка)
прибит к вкопанному в землю столбу из половинки бревна, распиленного вдоль,
горизонтальная планка отсутствует. Столб с крестом опоясан в один слой
одеяниями, по виду очень давнишними: полностью выцветшими и изрядно
потрёпанными дождями и ветрами. А в нескольких шагах от креста, ниже по склону,
похоже, святой родник, только сильно заросший.
Ребята
меня заждались, полчаса я отсутствовал. Мне сейчас на правый берег Ёжуги, и
дальше я уже сам. В этой части деревни 4 нежилых дома, пара-тройка мелких сооружений
и, самое главное, Никольская часовня. Видна сразу, стоит ровно, под обшивкой,
но крыша уже вся провалилась. Кое-где сохранилась светло-коричневая покраска и
остатки украшений. По форме похожа на часовню в Печгоре: основной четверик с
повалом и западная пристройка, меньшая по высоте, но большая по ширине. Только
есть одна существенная разница: расширение пристройки висячее, на выносных
консолях. Мелкие оконца, высокий подклет, начало XVIII века. В книжке Мильчика имеется её
рисунок, датированный 1907 годом, на котором она изображена с ныне утраченным
шатёриком с главкой и высоким крыльцом, ведущим как бы на второй этаж, в
молитвенное помещение. Забраться в это помещение удалось, но с трудом. Там ещё
сохранились старые лавки вдоль двух стен. Но самое примечательное вот что: на
нижнем этаже западного притвора явно угадывается полочка для икон. Это тогда
получается, что часовня была двойная, даже двухэтажная! Никогда такого раньше
не встречал. Похоже, эта часовня самая интересная на всём пути.
А
место здесь живописное. Высокие берега, крутые склоны, большая река и малая
речка, песчаные косы. Ребята, сверху видно, ещё никуда не уплыли, стоят у
берега, опять у них, наверное, неполадки с мотором…
Времени
уже 3‑й час, пора начинать отсюда выбираться. Здесь где-то должна
начинаться дорога, но, не зная, трудно сориентироваться, как на неё выйти.
Пошёл сначала не туда, дорога обогнула поляну и завернула обратно. И на
правильную дорогу пришлось потом выходить по азимуту, пробираясь через лес.
До
соседней деревни Березник от Ёжуги километра 3. Идётся нормально, дорога хоть и
заросла, но не слишком сильно, можно даже проехать на мотоцикле. Ходьбы по
дороге около получаса, потом лес расступается, и показываются первые дома. Это
средний Березник из трёх, стоящих на Пинеге. Деревня явно нежилая, с десяток
домов, однако не такая заброшенная, как Ёжуга. Видно, что в некоторые дома
иногда наведываются.
Чтобы
попасть в следующую деревню Вальтьево, надо пересечь широкий и глубокий овраг:
спуститься по тропинке почти к самому берегу Пинеги, перейти ручей и подняться
по другому склону. Вальтьево – уже реально жилая деревня, красиво стоит на
холме, сама по себе небольшая, но из всей правобережной цепочки самая крупная,
в ней есть магазин, и она здесь является, можно сказать, локальным центром. В
ней раньше стояла Троицкая часовня начала XVIII века, очень изящная, клетская, с
повалом, сейчас она перевезена в музей деревянного зодчества, в Малые Корелы.
После
Вальтьево идут друг за другом деревни Михеево и Подрадье. Михеево стоит на
склоне, Подрадье внизу. В Михеево есть один интересный старый дом, с
символическим узеньким балкончиком без ограждения, расписным подшивом свеса
кровли в виде кругов с «шестилистниками» и «каскадными» выносными консолями
верхних венцов сруба с витиевато загнутыми резными концами-коготками. В
Подрадье у дороги, напротив ряда домов, стоит часовня-амбар XIX века. Выглядит как обыкновенный амбар
– без главы и без креста (возможно, их никогда и не было), но сделанный немного
по-особенному: с нависающей частью над входом, подпёртой двумя столбами. И
несколько нижних венцов также выступают перед входом, и образуется тем самым
как бы крылечко с бревенчатым ограждением. Часовня замкнута, внутрь не войти.
Ещё,
мне говорили, есть здесь где-то крест на полях, большой, лиственничный, его
недавно поставил один местный мужичок, Иван Кириллович Лукин. Дом его я
вычислил, большой, двухэтажный, только не смог достучаться: Иван Кириллович
плохо слышит. До креста меня свозил на тракторе другой мужичок, он как раз
косит в той стороне.
Тут,
оказывается, не один тот крест. У поворота от основной дороги в леске
неподалёку стоят ещё два небольших креста, завешанные одеяниями, придорожные –
старый и новый. А до того креста, который ставил Иван Кириллович, надо немного
проехать в сторону, стоит он на открытом взгорке, здесь раньше была деревня
Агеево. Высотой он примерно 2 с половиной метра, простой, аккуратно сделанный,
со скруглёнными торцами.
До
последней деревни Чикинской остаётся по дороге километра полтора, через низину.
Здесь когда-то давно проходило пинежской русло, и Чикинская с Труфановой стояли
на одном берегу. Дорога выводит сначала к храмам, сама деревня дальше и чуть в
стороне.
Ну
вот, наконец-то возникла масштабная картина. А то как-то в этот раз идут в
основном малые формы. Два больших деревянных храма: один одноглавый,
Богоявленский, другой пятиглавый, Покровский, доминирующий. Каждый с
колокольней типа «восьмерик на четверике» (у одноглавого – одно основание), оба
храма под обшивкой. Сейчас сойти с дороги немного в сторону – и вот она, лучшая
точка для съёмки, с которой очень хорошо попадают в кадр оба храма. Одна только
неувязка: солнце строго напротив. Надо ждать, когда набежит облако. А они идут
всё мимо и мимо. Погода к вечеру развиднелась, хотя с утра было пасмурно и
холодно (кстати, в этой связи с баней я, похоже, сегодня пролетаю). Сейчас,
чтобы не терять времени, надо обойти храмы со всех сторон и заснять каждый по
отдельности и фрагментарно.
Пятиглавый
храм по виду поздний, но сразу забирает на себя всё внимание своими размерами и
формами. Каждая из стен его массивного четверика завершается угловым
«щипчиком», вырастающем из срединной части стены. Каждый из этих «щипчиков»
перекрыт на два ската, которые смыкаются с основными четырьмя крутыми скатами,
и всё получающееся при этом переплетение линий создаёт впечатление причудливой
изломанности кровли. И боковые четыре главы расположены не по углам, как обычно
принято у пятиглавых храмов, а по сторонам света. Все главы восьмигранные,
стоят на восьмигранных барабанах с фальшивыми световыми оконцами, а барабаны
вырастают непосредственно из кровли щипчиков. Колокольня завершается узким
шатёриком с главкой, в его основании четыре небольших щипчика по сторонам света
Вот
только вся эта красота активно проседает и рушится. Всё в дырах, протекает и
гниёт. Западная боковая глава отлетела вообще, вместе со своим барабаном и
щипчиком, остальные боковые пребывают в разной степени накренённом состоянии,
восточная вообще лежит на основной кровле вместе с барабаном. Но что
примечательно, на оставшихся главах (включая колоколенную) все кресты на месте,
ни одной отлетевшей перекладины. Похоже, что их не так давно устанавливали
заново.
Вторая
церковь, одноглавая, мне показалась поначалу менее интересной. Простая форма,
без всяких изысков. Пятигранный алтарь, основной четверик с невысокой
четырёхскатной кровлей, барабан с главой, от креста остался один столб,
трапезная с основанием колокольни в западной части. Однако в книге Людмилы
Егоровой она датируется XVII
веком – 1676 год (пятиглавая – 1879). Просто, судя по всему, она была сильно
переделана. Кровля, например, вся железная, и там, где железо отлетело (а это
примерно половина всей площади) видно, что основание-обрешётка сделано именно
под железное покрытие. А на старой фотографии в книге вообще необычная картина:
колокольня без яруса звона. Восьмерик
основания сразу же завершается шатром. Изначально, естественно, так быть не
могло. По этому поводу только одна версия: когда построили вторую церковь со
своей колокольней, необходимость в первой колокольне отпала, и ярус звона после
очередного ремонта был ликвидирован.
Сейчас
оба храма стоят бесхозные и никому не нужные. Но самая удручающая картина
внутри. Осыпаются гнилые перекрытия, внизу куча упавших досок, и в любую минуту
сверху может свалиться что-нибудь ещё. В одноглавом вообще гора земли посреди
храма: он, видимо, был зимним, и обвалился потолок вместе с теплоизолирующей
земляной засыпкой. В пятиглавом сохранились остатки иконостаса правого придела.
Под ногами что-то типа окаменевших старых мешков с цементом: вероятно, в
совхозное время храмы использовались как склады, и их хоть как-то блюли…
Сколько вот они ещё могут так простоять?..
Погоды
пришлось ждать ровно час. Набежало, наконец, долгожданное облако, заснял храмы
с той точки, откуда хотел. Теперь можно идти смотреть деревню и заодно искать
переправу. Труфанова напротив, и поначалу казалось, проблем с переправой здесь
быть не должно. Проблемы возникли с хозяевами лодок, вернее, с их присутствием.
Деревенька маленькая, всего 6‑7 домов, в одном доме хозяин где-то
рыбачит, в другом вообще никого нет дома, а в третьем хозяин дома, но, как
говорят в таких случаях, «никакой». Вот ёлы-палы! Хоть звони в Труфанову, Раисе
Николаевне, вызывай лодку оттуда. Придётся, видимо, так и сделать. Телефон в
доме есть, времени половина 8‑го, дискотека ещё не началась, должна быть
дома.
Дозвонился
сразу, пообещала послать какого-то парнишку, надо выходить на берег.
Ну
вот. И чего я дёргался? Надо было сразу идти к реке. Стоят две лодки, обе с
хозяевами, видимо, только что подошли. Перевезли сразу, высадили на песчаную
косу, дальше полчаса хода.
К
Раисе надо забежать прямо сразу. А то не совсем хорошо получилось: парнишку
она, наверное, уже отправила… Потом я у неё в доме пил чай, разговаривали о
том, о сём. Парнишка, она сказала, выйдет на берег, сам сообразит, что плыть
уже не нужно. И баня меня давно уже ждёт, ни на какое сено они сегодня не
поехали. А сама Раиса, оказывается, родом с Сульцы, с верхней Пинеги (был я в
этой деревне 3 года назад), жила там до 1985 года. И это многое объясняет. Как
тогда, в Карпогорах, прямо сразу контакт заладился. И вышел я именно на неё,
будто бы что-то меня «вело» извне. В моих путешествиях, кстати, это явление
нередкое…
Баня – это узловой пункт моего пребывания в Труфанове. Завтра осталось сходить радиусом до Почи, и можно отсюда сниматься. Одна только загвоздка. Катер с Пинеги, оказывается, приходил не только вчера, но и сегодня. То есть два дня подряд. Вот это не совсем хорошо. Потому что теперь, скорее всего, будет некоторый перерыв, и я здесь зависну.
19 июля. Почезерье – Поча
Основная
дорога, по которой я сюда приехал, от Труфановы поворачивает перпендикулярно
Пинеге и идёт на Почезерье. До него
Дорога
на Почу перед Почезерьем отходит от основной и в этом месте представляет собой
просто две колеи, идущие через поле. Вскоре она пересекает вброд ручей Копанец,
после чего постепенно входит в лес и становится похожей на нормальную проезжую
дорогу. Только видно, что ездят по ней не часто. Идётся сегодня хорошо, погода
подходящая: солнышко, но прохладно. И ветерок обдувает, сдувает всякую летающую
нечисть.
Деревня
Поча возникает на пути как-то незаметно и представляет собой одну небольшую
улицу, в которую переходит дорога. Все дома поздние, небольшие, рубленные «в
лапу». Во время Гражданской войны деревня была полностью сожжена, поэтому все
здесь постройки датируются не ранее 1920‑х годов. Есть один дом,
выделяющийся среди остальных. Хозяин, видимо, его ставил мастеровой. Он с
ажурным балкончиком, фасад украшен несколькими витиеватыми «полотенчиками»,
просто так прибитыми: под коньком, внизу по бокам у свесов кровли и ещё два
маленьких по углам балкончика. По словам председателя Николая Владимировича, в
деревне когда-то была церковь, вернее, её построили, и она сгорела именно в тот
день, когда её хотели освящать.
Дорога
доходит до края деревни и здесь заканчивается, продолжается дальше
автозимником, в летнее время представляющим собой просто продавленную полосу,
заросшую травой, в которой угадываются машинные колеи. Зимник сворачивает от
края деревни вниз, к речке Поче, и продолжается уже на той стороне,
выворачивает вдоль берега. И идёт дальше до посёлка Пинега, минуя все
промежуточные деревни, выходит только в Вонгу, стоящую через реку от Пинеги.
Речка Поча шириной метров 50 и по виду глубокая. На той стороне, на поляне на
взгорке, была раньше деревня Започье, виднеется от неё один оставшийся дом.
Справа на отдалении за песчаной косой река Пинега, входит в свой глухой
бездорожный участок.
Ни одного человека в этой деревне я не встретил, хотя кто-то здесь живёт. Обратно пришлось всю дорогу идти пешком, только за километр до Труфановы возник «лошадиный автостоп». Это мне для комплекта. Какого вида стопа у меня ещё не было в этот раз? Продуктовый катер не тормозил? Но это мне, я надеюсь, ещё предстоит. Только вот непонятно, когда…
20-21 июля. Зависание. Ожидание катера
Маловероятно,
что катер будет сегодня. Но лучше всё-таки быть наготове. И надо бы знать
достоверно: будет сегодня или не будет. А то никуда и не отойти. А достоверно
могут знать только в магазине, и то только когда им позвонят с Пинеги.
Наконец,
сказали точно: сегодня не будет, должен быть завтра. Таким образом, как минимум
на сутки я здесь завис. Сутки, в принципе, не так уж и много, приходилось
зависать и на больше. Чем бы таким заняться? Село я всё обошёл, только если
походить по округе, выйти, например, на поля и посмотреть на то же самое с
другой точки? Приходится, правда, при этом созерцать разрушенные
сельхозпостройки, а в этом радости мало. Меня подобные картины как-то всё
больше и больше удручают. Далеко от села отходить желания нет, погода к этому
совсем не располагает: пасмурно и дождливо, и холодный ветер…
Вообще,
наверное, можно было бы на сегодня что-нибудь придумать. Сходить, к примеру, к
той же Раисе, попросить какое-нибудь чтиво. Но это действо для меня сейчас
сопряжено с определёнными внутренними усилиями, накопилась уже за время пути
некоторая моральная усталость…
А
с утра возник небольшой форс-мажор: в селе повсеместно отключили электричество.
Архангельские электрики ремонтируют магистральную линию: провисли грозовые
провода, цепляют за основные. Закусочная, соответственно, тоже не работает, и чтобы
приготовить себе завтрак, пришлось топить печку.
Катер,
говорят, сегодня будет. Собрать рюкзак, ключ занести соседям (председатель
уехал в город) – и с вещами в магазин. И сидеть там и ждать, отсчитывать часы,
листать подшивки старых газет. В половине 3‑го сказали, что катер в
Пинеге начали грузить. А идёт он сюда часа 3. Около шести вечера подошла
магазинная «буханка», можно грузиться.
Тут не один я такой, кроме меня этим же катером собираются плыть ещё две женщины. Едем знакомой дорогой: катер причаливает примерно в том же месте, где я садился на лодку в Ёжугу. Он уже на месте, ждёт нас, маленький катерок типа буксирного, называется «Аргон». Капитана зовут Сергей. В кубрике у него сидят ещё двое пассажиров – молодая женщина с сыном. Разгрузка (несколько затянувшаяся) с оформлением всяких бумажек, и вот, наконец, можно заносить вещи и располагаться. Ну что, семь футов под килём?
Глава 4. От Труфановы до Пинеги
21-22 июля. Водный участок пути. Вижево и Торома
Сначала
причаливаем к противоположному берегу, надо часть продуктов сгрузить
вальтьевским. Вон, мужик уже оттуда подъезжает, на лошади с телегой.
Разгружаемся в этот раз быстро, вновь отчаливаем и берём курс вниз по реке.
С
погодой сегодня однозначно не повезло: серо и пасмурно, дождливая мгла застилает
дали. А этот участок реки очень интересный и красивый. За Печгорой пошли
настоящие красные высокие щельи. Даже не красные, а красно-рыжие. Есть и с
открытым обрывом, есть и частично поросшие. А есть скорее не щельи, а скалы,
уходящие в воду без всякой береговой кромки. Вот справа пошли многочисленные
острова, левый поворот реки, и вскоре на правой стороне внизу, под высокой
(этажа на 4) щельей завиднелась одинокая избушка. Здесь раньше была деревня
Вихтово, стояла наверху, сейчас же верхняя кромка обрыва уже заросла редкими
деревьями.
Вот
подходим к Поче, причаливаем к песчаной косе. Там ждёт мужик, передаёт капитану
пакет с рыбой, и мы идём дальше. За устьем Почи слева возвышенное открытье
пространство, там стояла деревня Прилук. Капитан говорит, последний дом оттуда
увезли в начале 70‑х.
После
Почи на долгом протяжении деревни идут только по правому берегу. Первая из них
Торома, до неё километров 7‑8, потом примерно через такое же расстояние
Вижево. Обе они нежилые, но в Вижево иногда приезжают рыбаки. В Тороме крест, к
которому надо обязательно сходить. В Вижево раньше стояла церковь, сейчас её
разобрали и увезли в Пинегу, но по некоторым прошлогодним сведениям, там должна
быть ещё одна – то ли церковь, то ли часовня. Время уже вечернее, предстоит непонятная
ночёвка, и было бы самым идеальным вариантом, если бы капитан причалил в
Тороме, подождал, пока я сбегаю к кресту и потом добросил до Вижево. Капитану
эта идея не совсем понравилась, он предложил свой вариант. Он меня забрасывает
сразу в Вижево, там у берега стоит лодка, значит, в деревне кто-то есть,
рыбачат. Я там ночую, а потом договариваюсь с рыбаками, и они меня до Торомы
свозят. Вообще, так, наверное, действительно лучше. А то сколько я этот крест
проищу, неизвестно…
Красные
щельи по-прежнему активно идут по обоим берегам. Фрагментарно это очень похоже
на Мезень, но только фрагментарно. На Мезени щельи, как правило, высокие,
ровные и долгие, основательные. От них веет величием и мощью, под ними надёжно,
как за крепостными стенами, а береговая кромка гарантирует в любую погоду
проходимую (а то и проезжую) дорогу. Здесь, на Пинеге, они более причудливые,
разные по размерам, могут вздыматься горой и сразу же опадать, может идти
подряд целая цепочка таких гор. Они здесь чаще чередуются с ручьями и низинами,
скачут по высоте, могут прорезаться многочисленными ложбинками и просто
растущими деревьями, часто представляют собой скалы, уходящие в воду отвесно
либо под большим углом, встречается и отрицательный уклон. Иногда на этих
скалах выступают большие глыбы, пласты камня-мергеля (спёкшейся и окаменевшей
красной глины), бывает, что эти глыбы нависают над выветренной пустотой, а
сверху на них при этом растут деревья.
Вот
правый поворот реки, и у правого берега широченная песчаная отмель, над которой
на высоком зелёном береговом угоре стоят несколько домов, и целых, и уже
развалившихся – деревня Торома. Проходим её на отдалении. Наружу не хочется
даже высовываться: холодно, мокро и ветрено.
Капитан
вдруг резко сбрасывает обороты: с левого борта подходит лодка-моторка. В ней
двое мужиков, торомские, рыбачат здесь всё лето, избушка у них на
противоположном берегу, в лощинке. Подошли, похоже, просто так, с капитаном
побазарить. Всё по-простому, по-семейному…
После
Торомы начинаются, пожалуй, самые интересные места на всей Пинеге. Пошли
настоящие красные громады, этажей на 6‑7, иссечённые-продутые ветрами, с
промытыми пещерками у самой воды. Вот самая живописная из всех скал – мыс на
повороте реки – дикого и неприступного вида, в воду уходит вертикально. Пинега
здесь шириной метров 300‑400, на противоположном берегу тоже скала-щелья,
несколько меньших масштабов, круто спускающаяся к реке.
От
этого поворота выходим на финишный участок перед деревней Вижево. Самой деревни
с воды не видно (только лодка у берега), она наверху, за кустами, подъём по
распадку между щельями.
С
воды берег выглядит диким и нехоженым, но на самом деле он хоть и по-минимуму,
но окультурен. От реки начинается тропинка, на подъёме сделаны ступеньки и
перила, наверху всюду высоченная трава, иван-чай с человеческий рост, но вдоль
ряда домов в ней выкошен «коридор». В деревне явно кто-то есть, но, полагаю,
искать мне здесь специально никого не нужно, меня найдут сами.
Точно.
Словно в ответ на эту мою мысль, из одного из домов выходят трое ребят. Очень
приятно. Будем знакомы. Вот, попал я, наконец, в такое место, где самая большая
радость – это встретить человека.
Ребят
на самом деле не трое, а пятеро. Михаил, Саша, Ваня, Сергей и Дима. Михаил,
Сергей и Дима с Новодвинска, Саша и Ваня с Пинеги. Приехали сюда отдохнуть,
порыбачить, этот дом дальних родственников Михаила. Ребята простые,
доброжелательные, напоили чаем, поделились остатками ужина. За разговором с
некоторым удивлением узнал, что Михаил, оказывается, занимает должность не
маленькую – директор одной из ТЭС, обслуживающих новодвинский ЦБК. Ночую я,
понятное дело, у них, дом большой, места много. Давно уже у меня не было такой
экзотики: старинный дом без электричества (его здесь нет вообще), самовар,
керосиновая лампа и бюст Молотова. Хотя, по большому счёту, никакая это не
экзотика. Просто естественные условия существования, не отягощённые
цивилизацией…
Церковь,
которую перевезли в Пинегу, Михаил помнит, стояла она прямо здесь, напротив
ряда домов, про вторую ничего не знает. Есть здесь, впрочем, ещё один окол,
называется Рёвполье, метрах в пятистах (на катере проходили мимо), можно
попробовать поискать там. Времени уже половина 11‑го, но ночи ещё отчасти
белые, может даже и сфотографировать получится.
Деревня
Вижево хоть и нежилая, но интересная. Она небольшая, всего домов 12, и
выстроены они в единственный ряд, идущий от реки вглубь (в конце он немного
нарушается, дома сбиваются в кучку). И этот ряд воспринимается как единое
целое, почти все дома стоят крепко, и нет между ними заметных «прогалов». Среди
них выделяются несколько настоящих классических, больших и статных,
основательных, остальные же их органически дополняют. Вот один дом с конём
наверху, правда, конь здесь другой. Просто выточенная конская голова (наподобие
шахматной фигуры), приделанная к коньку крыши.
От
крайнего дома в Рёвполье приходится продираться сквозь высокую мокрую траву.
Проглядывает местами старая дорога, но она не везде проходима, может, к
примеру, возникнуть на пути большая лужа, которую очень сложно обскакать.
В
Рёвполье всего домов 10: большинство из них составляют один ряд, другие стоят
разрозненно. И как здесь распознать часовню? А вот какое-то не совсем обычное
сооружение: похоже на сарай, только немного странноватый. У него наверху некая
непонятная надстройка: небольшой квадратный срубик, покрытый крутой двускатной
кровлей, которая своим нижним краем смыкается с кровлей основной. А можно ещё
так сказать: будто бы высокий амбар, обстроенный со всех сторон дополнительным
объёмом. И в пользу этого определения говорит тот факт, что брёвна-слеги
верхней крутой кровли расположены часто-часто, почти вплотную друг к другу, как
обычно делали в амбарах. Ну что, это она? Спросить не у кого, можно только
заснять (уже темновато, но снимки худо-бедно выходят). Ориентация у неё не
такая, как у здешних домов, стоит к ним под углом. Если смотреть по компасу –
не сказать, что точно запад-восток, но что-то около того. Смущает немного то,
что рублена она «в лапу», и не из круглых брёвен, а из обтёсанных с двух
сторон. Но внутри кое-что сохранилось от старого убранства, например,
ограждение с балясинами, несвойственное для амбаров и сараев. Сомнения мои
разрешились только на следующий день, в деревне Алекаево: местный мужичок по
фотографии (удобная всё-таки штука, цифровая техника) подтвердил, что это
действительно часовня.
Судя
по карте, где-то здесь должна начинаться дорога на Торому. Нашёл я её, в конце
концов, пробившись с большими усилиями сквозь траву до края леса. Она мне
показалась не такой уж плохой, вполне проходимой, и в крайнем случае, полагаю,
можно будет ею воспользоваться. Ребята только эту идею восприняли скептически,
начали пугать медведями, росомахами, лосями. Ну а если так, то, может быть, они
не откажутся свозить меня завтра туда на лодке? Надо будет утром попробовать завести
об этом разговор.
Хозяин
лодки Ваня, и если бензина достаточно, то свозить меня в Торому вполне
возможно. А бензин пока есть. Поехали все вшестером. Погода к утру
развиднелась, тепло и безоблачно, вчерашнюю хмарь всю развеяло. Можно, стало
быть, по дороге нормально поснимать здешние красоты, и на фото, и на видео, всю
круговую панораму. До Торомы доплыли с ветерком. В деревню со мной пошёл ещё
Саша, у него там свои дела, что-то ищет с металлоискателем, остальные ребята
остались на реке рыбачить.
Деревня
представляет собой два целых дома и 6‑7 развалин. В целые, похоже, иногда
наведываются, да и в некоторых развалинах устроено некое малое жилое помещение
типа рыбацкой избушки. Есть ещё несколько мелких домиков-сарайчиков,
поставленных с такой же целью. Все подобные дома и домики под замками, у
каждого есть хозяин, но в деревне в данный момент никого нет.
И
не у кого спросить про крест. Помню его по фотографии в книжке, но точное его
расположение мне так никто и не назвал. Высказывались разные варианты (вплоть
до того, что он стоит на противоположном берегу); просуммировав и отфильтровав
всю информацию, я сделал итоговый вывод, что искать его следует где-то позади
деревни, на полях.
На
задних полях небольшое понижение, для обозрения это удобно, но пространство
широкое, с одной точки его не охватить. Надо менять позиции и снова очень
внимательно всматриваться и всматриваться. Вон там вдалеке какой-то столбик,
надо попробовать подойти. Точно! Это он! Вот, значит, какой. Одно дело фото в
книжке и совсем другое увидеть вот так, вблизи, по-настоящему. Крест находится
в киоте, сделанном в виде домика под двускатной крышей с нижними выпусками,
киот установлен на невысоком столбике, общая высота около 2 с половиной метров.
У киота спереди раньше была двустворчатая дверца (по-видимому, остеклённая), не
сохранилась. Сам крест четырёхконечный, сделан из цельного куска толстой плахи,
и, судя по направлению волокон, использовалось естественное разветвление
дерева. Размеры его примерно 60 на
А
крест действительно очень благодатный, от него не хочется уходить. Держит будто
какой-то магнетической силой… Однако мне здесь слишком долго задерживаться
нежелательно: ребята ждут. Они ведь только ради меня сюда поехали. Да и рыбалка
у них тут не заладилась…
И
вот мы снова в Вижево. Подкрепить немного силы, и можно отсюда сниматься и
двигаться дальше. Дорога от Вижево есть, вполне проходимая, одна только
загвоздка: там на пути речка Шукша, не такая большая, но моста через неё нет, а
вода сейчас высокая, вброд можно и не перейти. Ребята и тут меня выручили:
согласились перекинуть на лодке через её устье.
У
лодки на берегу собрались все не сразу, возникло некоторое количество времени,
можно повнимательнее рассмотреть сам берег – он того достоин. Здесь,
оказывается, не только красный камень-мергель, а ещё и белёсые прожилки
игольчатого гипса, а в скалистом береговом склоне внутренними водами промыты
маленькие пещерки. Но чтобы до них добраться, заснять хотя бы ближайшую,
приходится идти частично по воде: береговая кромка заканчивается раньше. Они
длинненькие, уходят внутрь на сужение, и там в глубине по каплям стекает вода,
вымывая потихоньку полость.
Вот, наконец, все в сборе, отчалили. После Вижево красные щельи начинают идти на убыль, левый берег постепенно становится всё более низким, правый, тем не менее, остаётся возвышенным. Плыть всего минут 6, и вот уже она, речка Шукша, пристаём к берегу за устьем. Здесь прощаемся с ребятами, они остаются тут рыбачить, а мне сейчас идти, вставать на дорогу.
22 июля (продолжение). Дорогой и берегом, пеший переход. Деревни Алекаево, Щелья, Чертково, Крылово
Ребята-рыбаки
кроме того, что перебросили меня через Шукшу, одновременно сократили мне
наполовину путь до следующей деревни Алекаево. С этого места до неё остаётся 2
с половиной километра. Потом ещё через 2 с половиной деревня Щелья, и после
Щельи через 4 с половиной Крылово. Сейчас 5 часов, и до Крылово дойти сегодня
вполне реально. В прошлом году я до этой деревни доходил от Пинеги, и остался у
меня там знакомый мужичок по имени Анатолий. Каждое лето он туда приезжает и
живёт, ведёт автономное хозяйство. Для моей очередной ночёвки его дом – самый
очевидный вариант.
От
устья Шукши идти можно двумя путями: либо по берегу, либо по дороге через лес.
Пошёл через лес, вроде как по основной дороге. И ошибся. Машины сейчас ездят по
берегу, а этой лесной дорогой, похоже, давно уже никто не пользуется. Нога
вязнет во мхах, соскальзывает с кочек. Впрочем, у меня бывали дороги и гораздо
хуже, до Алекаево как-нибудь доковыляю.
Ну
вот, кажется, доковылял. Маленькая и компактная деревушка, 5‑6 домов
всего, аккуратная, смотрится приятно. Стоит на высоком берегу с крутым обрывом,
поросшим травой. Склон обрыва обращён строго на юг, к солнцу, и на нём сейчас
активно зреет земляника. Можно позволить себе немного побаловаться. У склона
наверху устроено нечто вроде беседки – столик со скамеечками под крышей,
хорошее место для отдыха. Снизу на реке песчаные косы, частично с мелкой
порослью, слева вдалеке виднеется Вижево, справа на том берегу завиднелась
знакомая по прошлому году деревня Пильегоры. Хорошее местечко, уходить не
хочется, отдыхал здесь ровно час. Мужичок ещё местный, Владимир Александрович
(по прозвищу Сирота), очень настойчиво зазывал меня к себе в дом на ночёвку. Но
время ещё не позднее, надо бы всё-таки дойти до Крылово и переночевать там.
Тогда завтра к обеду я смог бы дойти и до самой Пинеги.
Владимир
Александрович – единственный постоянный житель в деревне Алекаево. Собственно,
это он разрешил мои сомнения относительно вижевской (рёвпольской) часовни. По
его словам, сколько он помнит, она всегда такой была. Стояла раньше часовня и в
Алекаево – не сохранилась.
Погода
к вечеру снова испортилась. Только собрался трогаться дальше – закапал дождь.
Приходится вытаскивать непромокаемую накидку. Основная дорога идёт здесь по
берегу, под обрывом. До Щельи быстрым шагом полчаса хода.
Времени
уже 8‑й час, дождливо, сумрачно и мокро. В этих погодных условиях деревня
Щелья кажется пустой и покинутой. Но по моим сведениям, один человек здесь
всё-таки живёт, в каком-то из домов. Искать его сейчас желания нет, да, в
общем-то, и незачем. Деревушка, как и Алекаево, совсем мелкая, тоже домов 5‑6,
только стоят они уже не так компактно. Здесь где-то должна быть часовня.
Промозгло и неуютно, но найти её надо. Вон, похоже, она, приходится пробираться
через высокую мокрую траву.
Часовенка
маленькая, аккуратная, вся обшитая. Невысокий четверичок, перекрытый на четыре
ската, завершение не сохранилось, немного покосившаяся западная пристройка под
дугообразной гнутой кровлей. Все кровли тесовые, двери входной нет, внутри
лежит сено. Можно попробовать в этой часовенке переждать дождь, только это,
похоже, бесполезно. Всё небо затянуто, и дождь преставать не собирается.
Придётся фотографировать прямо под дождём, других вариантов нет.
Времени,
между тем, без малого 8, в Крылово уже пора поспешать. Хочется появиться там не
слишком поздно. Дорога после Щельи забирает в лес, но и по берегу, похоже, тоже
продолжается. Не хочется подвергать себя комариным атакам, а по берегу у реки
шлось сейчас вполне нормально. Но и здесь я ошибся. Береговая дорога у деревни
пересекает ручей, после чего приобретает какой-то совершенно не проезжий вид, а
потом и совсем пропадает, упирается в заросли. Приходится продираться под
рюкзаком сквозь кусты, сквозь ветки, вплотную к реке, идти по самому краю
кромки, а иногда и по воде. Впрочем, этот тяжёлый участок не такой уж длинный,
и берег постепенно вновь становится проходимым. Вот впереди завиднелась на
берегу перевёрнутая лодка, и от реки началась хорошая дорога. На карте это
место подписано как «развалины Чертково», только теперь это уже не развалины.
Просто некоторые чертковские хозяева в какой-то момент вернулись на это место и
заново здесь отстроились. Приезжают теперь сюда как на дачу. Вон стоит на
отдалении от реки пара домиков, огороженные участки, мелкие вспомогательные
постройки.
До
Крылово остаётся километра 2 с половиной, хорошая луговая дорога. Подошёл туда
в 10‑м часу. Дом Анатолия я помню, он у ближнего края, вон и машина его
стоит. Он, наверное, увидел меня в окошко, вышел сам. У него в доме сейчас
собралось, можно сказать, всё местное население: молодая женщина Ольга с сыном
из Северодвинска (помню их по прошлому году), ещё один парнишка лет 12, гостит
у Анатолия, и сейчас в деревне есть ещё третий хозяин, Сергей. Сидят при свете
керосиновой лампы (электричества нет), пьют чай, разговаривают. И меня чаем
напоили, рассказал я им, где был, кого видел. На ночь меня взял к себе Сергей,
у него здесь родительский дом, делает сейчас в нём ремонт. Часовенку здешнюю
(очень симпатичную, миниатюрную, с остатками главки и колоколенкой) увидеть
удалось только мельком, вроде бы всё с ней в порядке, стоит. В прошлом году я
её заснял со всех сторон при солнечной погоде.
Итак, маршрут мой близится к завершению, и по времени я, кажется, укладываюсь. Сегодня 22‑е, завтрашняя ночёвка уже в Пинеге, а 24‑го надо уже выбираться в Архангельск. В Архангельске сейчас мой крестник, и 25‑го у него день рождения, 3 годика исполняется, хочется успеть.
23-24 июля. По старым местам. Завершающая часть маршрута, посёлок Пинега
Дорога
от Крылово мне уже известна. Проходил её в прошлом году, правда, налегке, без
большого рюкзака. До Пинеги
Ну
вот и добрался я, наконец, до посёлка Пинеги. Как и предполагал, до обеда,
сейчас ещё только первый час. Знакомый домик в центре на проезжей трассе, с
магазином и столовой. От него один квартальчик по поперечной улице, трёхэтажное
здание конторы ООО «Пинежьелес», при нём имеется гостиница. Номер с прошлого
года подорожал на две трети, самый дешёвый стоит сейчас 750 рублей в сутки. Но
других вариантов нет, мне только на одну ночь.
Сегодня
надо сделать одно обязательное дело. Надо добраться до Красной Горки, до
монастыря. Есть у меня одна сумасбродная мысль, но почему бы не попытаться? В
прошлом году я там оставил свою фотострубцинку, походный мини-штативчик. Снимал
сам себя на автоспуске, струбцинку прикрутил к стене сарая. Начался дождь,
фотоаппарат я быстро открутил, а струбцинку забыл. Маловероятно, но вдруг она
там до сих пор висит, прикрученная к стене? Место это на задах, никто там не
ходит. А без неё плохо. В продаже таких давно уже нет, и ничего подходящего
взамен.
В
3 часа отходит архангельский автобус, можно им воспользоваться.
От
перекрёстка на Красную Горку полуторакилометровый подъём. Вот меня обогнали два
велосипедиста, потом вижу: слезли с велосипедов, ведут их пешком. Очень круто.
Интересная пара: один из них классического иноческого вида, только что не в
рясе, другой – крутой такой турист со стажем, мощный фотоаппарат с длиннющим
объективом. Едут с Усть-Пинеги, тоже по деревням. Это интересно. Тот, самый
нижний участок Пинеги у меня ещё не обследован. Естественно, не мог им не
задать по этому поводу несколько вопросов. Храмов на этом участке, по их
словам, осталось совсем мало: в Верхней Паленьге стоит деревянная церковь, в
Усть-Пинеге раньше была каменная, разрушена, и на её фундаменте построен дом.
Вот
вершина горы, дорога огибает овраг, и за оврагом знакомый Красногорский
монастырь. Два монастырских корпуса, переделанные под туристический центр,
напротив двухэтажное деревянное здание гостиницы эконом-класса, полуразрушенный
собор Грузинской Божией Матери. Ну и где я тогда фотографировался? Кажется, вон
там, у тех сараев, оттуда очень хороший вид с горы – вниз, на Пинегу. Уже
малость подзабыл. К какому сараю прикручивал? К этому? Или к тому? Ну?..
Не
может быть! Висит!!! Ёлы-палы! Моя родная! Надо же, год провисела, местами уже
проржавела, под дождями-снегами. Глазам своим не верю! Самое радостное событие
за всё путешествие.
Струбцинку-то
я нашёл, а вот с погодой здесь не везёт уже второй раз подряд. Опять начался
дождь, и не маленький. В прошлом году из-за дождливой пелены фотографии
получились так себе, а сейчас снимать и вообще нельзя. Можно только сидеть в
здании, под крышей, пережидать, пока хоть немного не утихнет.
Времени
половина 6‑го, дождь, кажется, приутих, надо идти обратно. Пешком очень
не хочется, находился уже вдосталь. Однако, как выясняется, машины здесь
стопятся даже на крутых спусках. Легковушка, пустая, идёт в Пинегу. По дороге
разговорились, водителя зовут Сивков Андрей Васильевич, старший научный
сотрудник Пинежского заповедника, зоолог, орнитолог. Оставил все свои
координаты. А узнав, что именно меня здесь интересует, сам провёз меня по
деревне Цимоле, показал бывший поповский дом и ещё дом богатого «нового
русского», сделанный якобы в народном (на самом деле скорее в «лубочном»)
стиле. Интересный домик: витиеватый гребешок по всему коньку крыши, балкон с
ажурным ограждением, точёные колонны. И за высоким глухим забором. Цимола –
деревня, практически вплотную примыкающая к посёлку Пинеге, с нижней (по
течению) стороны. В ней (единственной по округе) сохранились остатки совхоза –
животноводческий комплекс. Стоит Цимола непосредственно на берегу реки, в связи
с чем её постепенно подмывает. По словам Андрея Васильевича, вода приблизилась
на
В
прошлый раз в эту сторону я так далеко не заходил. А напрасно. Там стоит завод
купцов Володиных, двухэтажный старый деревянный дом при этом заводе,
володинская больница. И вообще, в тот раз мною был незаслуженно оставлен без
внимания целый пласт – старые деревянные городские дома. Они, как правило,
простые, обшитые, без всяких изысков и украшений. Просто элементы рядовой
старой застройки, одно- и двухэтажные, но создающие в комплексе (к сожалению,
разорванном) некий облик, отпечаток минувших времён.
Андрей
Васильевич подвёз меня к самому старому деревянному дому в посёлке.
Исторический центр, улица Первомайская, дом 37. На нём даже есть
соответствующая табличка: «Дом построен 9(22) марта
Итак,
объекты съёмки намечены, погодные условия только сейчас не вполне подходящие:
пасмурно и мало света. Имеет смысл подождать до утра, завтра перед автобусом у
меня целых полдня.
С
утра действительно посветлело. Облачно, но для съёмки в самый раз. Хорошая возможность
сделать перед отъездом почётный рейд и по Пинеге, и по Цимоле. Вот, стало быть,
завершается моё третье пинежское путешествие. Поначалу казалось, что за три
раза можно пройти всю Пинегу. Оказывается, нет. Несмотря на то, что охвачена
практически вся протяжённость реки (за исключением 25‑километрового
участка перед самым устьем), осталась целая серия «белых пятен». Могу их
перечислить: в самом верхнем течении расписные дома в Вадюге, Демьяново,
Тиневе, крест в Хорнеме; ближе к Карпогорам деревни Касконемь, Кушкопола,
Ёркино; от Карпогор и ниже кресты в Немнюге, Шотове, Березнике, Юбре, вся речка
Покшеньга; после посёлка Пинеги часовня в Малетино, и не исследована
по-настоящему самая нижняя часть реки, относящаяся к Холмогорскому району.
Частично эту холмогорскую часть я в прошлом году проехал на маршрутке (и сейчас
мне предстоит это же, на автобусе), но это, естественно, нельзя назвать
полноценным знакомством. И, кроме того, там есть ещё левый берег и тот 25‑километровый
участок перед устьем, после автобусного поворота. Все эти пункты, «белые
пятна», сильно разбросаны, и охватить их одним маршрутом вряд ли удастся. Можно
только попробовать какую-то часть из них присоединить к другому маршруту. И
возможность такая, кажется, есть. Надо лишь углубиться в более детальное
изучение региона. И начать всё-таки обдумывать вопрос о некотором «обновлении
концепции» подобных путешествий. Хоть они у меня и традиционны, но традиция не
должна превращаться в нечто закостеневшее. Хотя бы для того, чтобы не угасать, но
продолжаться с новой силой.
А.
С. П.
октябрь 2009 – апрель
2010